«Именем всей земли»
Земский собор. Художник Сергей Иванов. 1907 год
ДМИТРИЙ ЛИСЕЙЦЕВ,
доктор исторических наук,
Институт российской истории РАН
Одной из особенностей политического устройства Московского государства были действовавшие с середины XVI века Земские соборы. В XIX веке этот институт оказался в центре внимания историков и публицистов...
«Завет наших предков потомкам»?
Оценка этого института во многом определялась общественно-политическими взглядами исследователей и обстоятельствами времени обращения к истории Земских соборов. Зачастую одна и та же черта в деятельности Земских соборов способствовала появлению диаметрально противоположных характеристик. По мнению Б.Н. Чичерина, соборы «никогда не могли сделаться существенным элементом государственной жизни», причиной чему было их «внутреннее ничтожество». На соборах «царь совещался с подданными как помещик со своими крепостными, но государственного учреждения из этого не могло образоваться»1.
У И.Д. Беляева отмеченная Чичериным безынициативность Земских соборов, напротив, служила едва ли не образцом для подражания: «Земские соборы были самою твёрдою и надёжною опорою царской власти», при этом «сам народ… земля Русская никогда не требовали Земских соборов… земля никогда не присваивала себе права созывать соборы, а всегда считала только своею повинностию выслать представителей на собор, когда царь потребует этой повинности. Это завет наших предков потомкам»2.
Вслед за этим в исторической науке развернулась дискуссия о возможности проведения параллелей между Земскими соборами Московского государства и представительными учреждениями Западной Европы. Наиболее полно мысль о типологической близости российских политических институтов зарубежным проявилась в исследовании В.Н. Латкина3. Противоположный взгляд на соборы как явление, не сопоставимое с европейскими политическими структурами, отразился в работе В.О. Ключевского4.
По мере развития дискуссии учёные постепенно расширяли круг известных фактов и пополняли источниковую базу их изучения. Историографическая схема, лежащая и сегодня в основе изучения Земских соборов XVII века, в основных очертаниях оформилась на страницах диссертационного исследования С.Ф. Платонова (1883). К Земским соборам начала XVII века он причислил организованный в 1605 году Лжедмитрием I суд над князьями Шуйскими. Стихийное собрание москвичей в июле 1610 года, завершившееся низложением царя Василия Шуйского, Платонов Земским собором не считал, констатируя, что, хотя свержение этого царя «было актом гораздо более народным, чем его избрание», тем не менее «скопище московских жителей, носившее мятежный характер, нельзя считать ни в каком случае Земским собором».
Равным образом, представленное боярским правительством как результат соборного избрания наречение царём польского королевича Владислава «произведено было не всей землёй, а одной Москвой». В заявлениях же об участии в этом политическом акте всего народа Платонов резонно увидел обыкновенное для времени Смуты «злоупотребление именем всей земли».
Напротив, принявшее известный Приговор I Ополчения 30 июня 1611 года «подмосковное собрание служилых всяких чинов людей и казачества» исследователь предлагал считать Земским собором, «несмотря на неполноту» его состава. В нём Платонов видел «предтечу того собора, который избранием царя Михаила Фёдоровича укрепил расшатанное государство и положил предел смутам».
При II Ополчении в Ярославле также сложился ставший фактически правительством Московского государства Земский собор. Правда, его функционирование С.Ф. Платонов доказывал лишь косвенными аргументами и умозрительными рассуждениями. По мысли Платонова, именно во время действия I и II Ополчений в характере Земских соборов произошла существенная перемена. Если ранее соборы представляли собой «редкое, необычное явление государственной жизни» и им была чужда «идея полного представительства», то при Михаиле Фёдоровиче «стремились к представлению на соборах возможно большего числа местностей». По Платонову, период постоянного функционирования соборов с сессиями по три года продолжался с 1613 по 1622 год5.
«Разжалованные соборы»
Советская историческая наука по сути продолжила рассмотрение истории Земских соборов в прежнем русле, опираясь на марксистскую методологию и сложившуюся к середине XX века концепцию «сословно-представительной монархии» в Московском государстве XVI–XVII веков. Угасший на время исследовательский интерес к Земским соборам возродился после публикации в 1958 году статьи М.Н. Тихомирова, определившего дальнейший вектор их изучения как сословно-представительных органов, аналогичных западноевропейским6. Стремясь сделать эти аналогии более убедительными, советские исследователи приложили массу усилий для выявления ранее неизвестных Земских соборов. При этом для констатации открытия нового собора порой было достаточно обнаружения случайного упоминания о том, что царская власть осуществила тот или иной шаг «по совету» с людьми разных чинов.
Немало таких «открытий» пришлось на XVI столетие7, но и для начала XVII века без выявления новых соборов не обошлось. К перечисленным в трудах дореволюционных историков соборам добавились: Земский собор 1604 года (собранный по случаю получения известий о якобы готовящемся вторжении крымского хана в пределы Московского государства) и Земские соборы 1607 года (два собора: первый — для отмены присяги Лжедмитрию I, второй — для суда над самозваным царевичем Петром). При этом в самом фундаментальном советском исследовании о соборах — монографии Л.В. Черепнина — некоторые Земские соборы были из таковых «разжалованы» (собор 1605 года для суда над Шуйскими), иные же, напротив, до этого статуса повышены (собор 1606 года, провозгласивший царём Василия Шуйского; собор 17 июля 1610 года, низложивший этого монарха; августовский собор того же года, предложивший царский венец королевичу Владиславу).
Послы Московского Земского Собора и народ просят Михаила Фёдорвича Романова принять Царский Венец. Рисунок из книги «Об избрании на царство Царя Михаила Фёлоровича».
1856 год
В изложении дальнейшей истории Земских соборов Л.В. Черепнин следовал схеме С.Ф. Платонова, указывая на их функционирование при
В конечном итоге в отечественной историографии утвердился взгляд на первые два десятилетия XVII века как на период расцвета Земских соборов, за которым последовало постепенное падение их значения по мере того как абсолютистские тенденции брали верх над началами сословного представительства9 .
В последние десятилетия концепция сословно-представительной монархии стала подвергаться ревизии10. В рамках этого подхода Земские соборы трактуют как «информационные и декларативные совещания»; распространённость соборной практики поставлена под сомнение, а сами соборы предстают, скорее, как институты территориального, чем сословного представительства. Значит, под вопросом оказывается правомерность их сопоставления с западноевропейскими органами сословно-представительной власти11.
«Всенародное множество»
Первый после 1598 года Земский собор, упоминаемый в исследовательской литературе, — организованное правительством Бориса Годунова совещание, проходившее 15 мая 1604 года. Поводом к нему стало получение известий о возможном вторжении войск крымского хана в пределы Московского государства. Впервые на эту ситуацию указал В.И. Корецкий. Основанием для вывода о том, что это был Земский собор, Корецкий и развивший его выводы Л.В. Черепнин посчитали формулировку в тексте «Разрядной книги 1598–1638 годов», согласно которой царь Борис сообщил о надвигающейся опасности «на соборе… патриарху… и всему освященному [собору], и бояром, и приказным людем, и дворяном»12.
Достоверность этого единственного известия вызывает вопросы: сведения о «соборе 1604 года» содержатся лишь в разрядных записях, оформленных спустя три с лишним десятилетия — в конце 1630-х годов.
Остаётся непонятным, почему не первый, не последний и не самый острый в истории русско-крымских отношений момент стал поводом для созыва Земского собора. Состав участников совещания 1604 года также даёт основания сомневаться в возможности трактовать его как Земский собор — скорее, речь может идти о расширенном заседании Боярской думы и Освященного собора с привлечением находившихся в столице дворян.
Помилование князя Василия Шуйского перед казнью. Художник А. Земцов. Начало XX века
К такого же рода процедурам, видимо, следует отнести суд над князьями Шуйскими в 1605 году, в котором С.Ф. Платонов увидел «странный образец Земского собора», а Л.В. Черепнин — «акт политической расправы, облечённый в форму судебного приговора». Источники иностранного и более позднего происхождения сообщают, что в этом действе приняли участие как Боярская дума и Освященный собор, так и «простые люди» или «выборные чины», однако нет сведений о социальном статусе этих людей, основаниях их участия и роли в «соборе». Всё это позволило Черепнину резонно усомниться в правомочности определения суда над Шуйскими как Земского собора13. Однако в отношении другого события, типологически сходного с судом над Шуйскими, — суда над самозванцем Лжепетром, — приведённые аргументы во внимание приняты не были. На основании единственного позднего упоминания в «Пискарёвском летописце» о том, что Василий Шуйский «Петрушку-вора велел казнити по совету всей земли», был сделан вывод о том, что «речь идёт о каком-то подобии Земского собора»14. Такой подход, когда любое упоминание «совета всей земли», «всенародного множества» или «собора» трактуется как свидетельство о функционировании Земского собора, может в перспективе существенно увеличить количество упоминаний этого политического института, но достоверность таких свидетельств крайне невелика.
«…ково выберут народом, тому быти на государьстве»
Стремление обосновать тезис об укреплении в Московском государстве начал сословного представительства заставляло советских исследователей видеть Земские соборы даже там, где обнаружить их было проблематично. Источники времени Смуты единодушно указывают на то, что вступление на престол в мае 1606 года Василия Шуйского не сопровождалось соборным избранием — «царя-самовенечника» не избрали, а «выкрикнули» на царство. Между тем и вызвавшие очередной виток потрясений обстоятельства воцарения Василия IV трактовались как Земский собор. Основанием для этого предположения стало сообщение «Пискарёвского летописца» о том, что бояре, дворяне, дети боярские, гости и торговые люди приговорили вывести на Лобное место Василия Шуйского и Фёдора Мстиславского, чтобы «спросити… всего народу: ково выберут народом, тому быти на государьстве».
Так невнятное и неверифицируемое сообщение позднего летописца стало решающим аргументом для утверждений: «Первоначальное решение об избрании на царство Василия Шуйского было принято Земским собором узкого состава». И в воцарении Василия Шуйского предлагалось видеть «взаимодействие двух сил: Земского собора как сословно-представительного органа и народного движения»15.
Земским собором именуют также политическое действо, состоявшееся 20 февраля 1607 года в Успенском соборе Кремля, когда правительство Василия Шуйского организовало процедуру публичного покаяния населения столицы за нарушение крестного целования Борису Годунову и его семье и освобождения от присяги Лжедмитрию I. 19 февраля патриарх Гермоген распорядился (по предварительному согласованию с царём) собрать на следующий день в Успенском соборе мужскую часть московского посада. 20 февраля требование патриарха выполнили, посадские люди просили о прощении, дарованном им специально для этого доставленным в Москву прежним предстоятелем Церкви Иовом. Эта процедура также трактуется как «Земский собор, задачей которого было укрепить идейно-политические позиции Русского государства»16.
К числу Земских соборов без достаточных оснований причисляют и события 17 июля 1610 года, приведшие к низложению Шуйского. Если учёные XIX века либо совсем отказывали этому событию в праве именоваться Земским собором, либо писали о нём как о «квази-соборе», то в историографии последних десятилетий свержение царя Василия часто предстаёт как результат действий Земского собора, пусть даже и «импровизированного»17. Сохранившиеся источники, однако, описывают события того дня как бунт, ставший следствием общения москвичей со сторонниками Лжедмитрия II. Земский собор это напоминает не более чем, к примеру, свержение Годуновых в июне 1605 года. Констатируем: Земский собор не был собран и после низложения царя Василия. Стремительное развитие событий заставляло бояр принимать решения без консультаций с провинцией, и наречение царём польского королевича Владислава в августе 1610 года произошло без участия выборных людей18.
Следы действий Земского собора нередко ищут в «Приговоре» I Ополчения 30 июня 1611 года или в деятельности «Совета всея земли» при II Ополчении, но документы демонстрируют лишь формирование правительственных структур при войсках Ополчений. Эти правительства действовали от имени «всей земли», включали в себя представителей разных чинов и территорий, что, однако, не делало их Земскими соборами.
«…для великого и земского дела»
В науке бытует убеждение, что первые годы царствования Михаила Романова стали временем расцвета Земских соборов, заседавших без роспуска несколько лет подряд. Считается, в частности, что собор, избравший в 1613 году царём Михаила Романова, продолжал заседать до конца 1615 года. Доказательства тому сомнительны. Подтверждениями деятельности Земского собора в 1614 году, в частности, служат обращения верховной власти к подданным от имени «всяких чинов людей» со ссылкой на «всей земли приговор»; при этом под «собором» правительство порой понимало совместное заседание Боярской думы и высшего духовенства19.
Собор, реальное функционирование которого не вызывает сомнений, состоялся в марте 1616 года. Причиной его созыва стали серьёзные финансовые проблемы на исходе Смутного времени. Планируя сбор третьей по счёту с начала царствования Михаила Фёдоровича «пятины» («пятой деньги»), правительство хотело заручиться санкцией со стороны «всего мира», не решаясь в данном случае заменить настоящее соборное решение декларативными утверждениями о якобы состоявшемся соборном совещании.
Рассылка грамот по городам с требованием прислать выборных людей «для великого и земского дела» началась на рубеже 1615–1616 годов. Царские грамоты предписывали организовать на местах выборы представителей, делегируемых в Москву для участия в работе собора. Участвовать в выборах должно было всё посадское население города, но не городская беднота.
Практика выдвижения для участия в соборах представителей зажиточных городских верхов, видимо, была обычным явлением — прибывшая в 1613 году в Москву нижегородская делегация состояла преимущественно из богатых посадских людей, некоторые из них позднее вошли в столичную Гостиную сотню20. Можно уверенно говорить о присутствии на соборе 1616 года выборных людей от 28 городов Московского государства, в основном расположенных относительно недалеко от столицы. Присутствовали на соборе и представители более удалённых от Москвы городов — Белоозера, Великого Устюга, Соли Вычегодской, Тотьмы, Устюжны Железопольской, Каргополя, Холмогор, Пермской и Вятской земель, а также Выми и Важской волости21. К приехавшим в столицу выборным людям на соборе присоединились Освященный собор, Боярская дума, члены Государева двора, а также «московские и всех городов гости»22.
Интересно, что столичные власти, чётко указывая количество представителей от каждого города, никак не обозначали даты, когда им следовало прибыть в Москву. При этом 12 января 1616 года в ряд городов грамоты о присылке выборных людей направили вторично. По всей вероятности, сначала предполагалось провести заседание собора в конце февраля23. К назначенному сроку, однако, выборные в столицу не подоспели, и собор открылся в середине марта.
Выборным людям зачитали речь о плачевном состоянии финансов государства на исходе Смутного времени. В текущем году предполагалось собрать лишь около 270 тыс. руб. (столько поступило в казну годом ранее), тогда как на необходимые расходы требовалось порядка 600 тыс. руб., и дефицит бюджета по оценке приказных дьяков составлял порядка 330 тыс. руб. Правительство обратилось к участникам собора за санкцией на проведение нового сбора пятинных денег. Анализ документов свидетельствует: власти «сгустили краски», описывая состояние государевой казны, денег в распоряжении правительства имелось примерно на 100 тыс. руб. больше, а расходы ожидались заметно меньше заявленных, что в итоге давало не такой огромный дефицит бюджета — около 60 тыс. руб.24
«И мы говорили о том со властьми…»
Заседания собора продолжались несколько дней. Вероятно, на протяжении этого времени между правительством и выборными шёл своеобразный торг, в результате чего последние сумели приблизительно вдвое сократить сумму, затребованную казной для покрытия бюджетного дефицита. Сохранившаяся роспись сумм, которые предстояло взыскать по городам Московского государства в рамках сбора пятинных денег в 1616 году, в общей сложности даёт около 173 тыс. руб. Это примерно вдвое меньше, чем запрашивало правительство, но в 2,5–3 раза превосходило прогнозируемый бюджетный дефицит. Экстраординарная подать 1616 года должна была принести государству примерно столько же денег, сколько дали сборы двух предыдущих пятин в 1614 и 1615 годах.
Что же касается выборных людей, то они, похоже, для гарантии целевого расходования пятинных денег добились учреждения специального приказа Сбора пятинных и запросных денег и назначения его руководителем популярного в народе, но находившегося в некоторой оппозиции к правительству князя Д.М. Пожарского25.
Подтверждений распространённому в историографии тезису о том, что прибывшие в начале 1616 года в Москву выборные люди сохраняли свои полномочия до 1619 года, в нашем распоряжении нет. Одно из доказательств трёхлетней сессии Земского собора — информация о заседании собора 12 сентября 1616 года для обсуждения условий заключения мирного договора со Швецией. Распоряжение о его созыве последовало лишь накануне, 11 сентября, из чего исследователи сделали вывод о том, что выбранные народом представители на тот момент всё ещё оставались в Москве. Среди участников названы члены Боярской думы, Освященного собора, Государева двора, гости, торговые и «всяких чинов люди».
Ещё один предполагаемый собор исследователи относят к июню 1617 года. Основанием для этого служит единственное упоминание в грамоте, посланной в Тотьму 8 июня 1617 года: «И мы говорили о том со властьми, и з бояры нашими, и со всеми думными людьми, и с московскими гостьми, и со всеми торговыми и с тяглыми людьми». Видеть в этой процедуре работу постоянно действующего сословно-представительного органа власти вряд ли можно.
Трудно отнести к числу Земских соборов и организованную 9 сентября 1618 года встречу царя с подданными, находившимися в Москве. Распоряжение о сборе людей последовало накануне, 8 сентября. В столь сжатый срок можно было собрать лишь жителей Москвы и находившихся в столице провинциальных служилых людей. Такого рода публичные мероприятия, когда случайно подобранных людей информировали о принятых властью решениях, имели место ранее, практиковали их и позднее26. Подтверждений тому, что в сентябре 1618 года правительство царя Михаила общалось с теми же людьми, что и в 1616-м, в нашем распоряжении нет.
Переломный момент?
Считается, что новый Земский собор созвали в 1619 году по инициативе вернувшегося из плена царского родителя — патриарха Филарета Никитича. Слово «собор» мелькнуло в грамоте в Галич от 3 июля 1619 года, её текст свидетельствует о том, что на этот раз правительство обошлось без созыва представителей провинциальных городов: царь с патриархом, Освящённым собором, «думными и со всякими людми Московского государства, учиня собор, о всех статьях говорили, как бы исправить и землю устроить».
Действительный состав этого совещания, видимо, отражён в грамоте от ноября 1621 года: «Советовав с нами, великим государем, о земском устроении, и учиня собор, говорили есмя с бояры нашими о многих статьях». На совещании констатировали бедственное положение страны, массовое «закладывание» тяглых людей за бояр и необходимость проведения дозоров городов и уездов, поскольку прежним описаниям доверять нельзя. Собравшиеся приговорили организовать новую серию дозоров. Лишь после этого началась рассылка грамот по городам с призывом прислать из каждого города «из духовных людей по человеку, да из дворян и из детей боярских по два человека добрых и разумных, да по два человека посадских людей, которые бы умели росказать обиды, и насильства, и разоренья, и чем Московскому государству полниться, и ратных людей пожаловать, и устроить бы Московское государство…».
Очевидно, что правительство было склонно считать собором своё расширенное совещание с участием высшего духовенства, и этот собор к моменту рассылки грамот уже состоялся. Выборным от городов отводилась роль челобитчиков; на основании их обращений царь и патриарх намеревались «о Московском государстве промышляти». Сведениями о том, что в 1619 году собор с участиями выборных людей состоялся, мы не располагаем27.
Следующее упоминание о деятельности Земского собора датируется 12 октября 1621 года. На фоне обострения отношений с Речью Посполитой правительство царя Михаила и патриарха Филарета постановило собрать представителей «чинов» для их ознакомления с политической ситуацией. Опираясь на опубликованные материалы о работе собора28, исследователи констатировали, что работа собора заняла один день. Быстрота его созыва традиционно объяснялась тем, что сессия собора длилась с 1619 года и, возможно, представители «всей земли» все эти годы продолжали жить в Москве. Констатировалось и падение значения собора — его члены не участвовали в выработке политического решения, а лишь информировались о решении верховной власти. В этом С.Ф. Платонов, а вслед за ним Л.В. Черепнин, увидели переломный момент в истории Земских соборов, начало их упадка на фоне укрепления царской власти после Смуты29.
На материалах делопроизводства Посольского приказа Б.Н. Флоря пришёл к выводу, что Земский собор всё ещё имел большое значение в политической жизни государства, однако правительству удалось свести его функции к простому собранию, на котором представителей «всей земли» информировали о принятом царём решении. Собрав на совещание лишь тех, кто волей обстоятельств в октябре 1621 года оказался в Москве, правительство Филарета демонстрировало, что «было заинтересовано в одобрении уже принятого им решения…»30. Соглашаясь с тезисом учёного, отметим: ничего принципиально нового в таком отношении правительства к «собору» не было — как и прежде, оно лишь демонстрировало согласование своей политики со «всей землёй», привлекая для этого случайную выборку столичных жителей и людей, оказавшихся в Москве и никого на «соборе» не представлявших.
Продолжением процедуры, проведённой правительством в октябре 1621 года, стал собор, предположительно, в марте 1622 года для оповещения о возможном столкновении с Речью Посполитой.
На протяжении десятилетия учёные так и не смогли обнаружить ни одного намёка на функционирование Земских соборов после мартовского собрания 1622 года. Объясняется этот перерыв, как правило, успехами абсолютистской политики правительства патриарха Филарета.
Следующий Земский собор, датируемый 11 ноября 1632 года, состоялся во время Смоленской войны с Речью Посполитой — из-за необходимости введения экстраординарного налога ради уплаты жалованья ратным людям — «пятинных денег». Итогом заседания в Столовой палате стал указ о сборе «пятой деньги»31. В этот раз правительство царя Михаила, как и ранее, обошлось приглашением представителей столичного посада и случайно оказавшихся в Москве жителей провинциальных уездов, которым предстояло выступить в роли «всяких чинов людей всего Московского государства». Именно так правительство поступило и в январе 1634 года, когда потребовалось получить санкцию на сбор новой «пятины». Собор состоялся уже на следующий день после царского указа 28 января 1634 года о его созыве.
Крайне скудны сведения, на базе которых строились предположения о проведении Земских соборов во второй половине 1630-х годов. Грамоты, разосланные по городам Московского государства с требованием прислать в Москву к 25 декабря 1636 года по шесть «лутчих и в уме не оскудных» детей боярских «для государева и земского дела», стали основанием для предположения о созыве Земского собора для рассмотрения «каких-то военных дел», но сведениями о том, что мероприятие действительно состоялось, наука не располагает32.
«Выразители народного мнения»
Столь же слаб фундамент рассуждений о соборе, заседание которого относят к концу 1637 года. Единственное известное упоминание о нём содержится в грамоте, отправленной из Москвы в Устюжну Железопольскую в декабре 1637 года. В ней жителей Устюжны уведомили о нападении крымских татар на южные уезды Московского государства, возможной войне с ханом и необходимости собрать с населения страны экстраординарную подать. Сообщалось, что это непопулярное решение приняли на соборе; участниками его названы члены Боярской думы, Освящённого собора, Государева двора, дети боярские из городов, а также «гости, торговые и всякие жилецкие люди». Надо полагать, что совещание состоялось (если оно действительно имело место) незадолго до составления грамоты в Устюжну, в декабре 1637 года33.
.jpg)
На сторожевой границе Московского государства. Художник В. Иванов. 1909 год
Обострение отношений с Крымским ханством стало поводом для организации ещё одного собора в июле 1639 года. Сведения о нём сохранились в составе делопроизводства Посольского приказа по связям России с Крымом. Распоряжение «о крымском деле учинити собор» последовало 7 июля, сам же он состоялся спустя 12 дней, 19 июля. В его работе приняли участие представители тех же чинов, что и на подобных собраниях 1630-х годов. Не менее недели после заседания правительство собирало письменные «мнения» разных чинов — духовенства и торговых людей, единодушно выражавших готовность «за государское здравие помереть». Текстологические совпадения «мнений» заставляют предположить, что они в известной степени были продиктованы правительством или основательно им отредактированы34.
Последним за время царствования Михаила Фёдоровича считается собор в январе 1642 года. Повод к его созыву дал вопрос о судьбе взятой донскими казаками турецкой крепости Азов. 3 января 1642 года по распоряжению правительства в Столовой палате были собраны Боярская дума, Освященный собор, члены Государева двора, представители провинциального дворянства и столичного посадского населения. Собранным объявили о намерении правительства обсудить «азовскую проблему», выбрав из своей среды представителей — от каждого чина от 2 до 20 человек. Списки выборных из Разрядного приказа передали в Посольский, и по ним людей допустили к дальнейшему обсуждению вопроса в Столовой палате. Общая численность выборных (не считая бояр и духовенства) составила почти 200 человек, представлявших около 50 провинциальных дворянских корпорации и 17 московских сотен и слобод35.
После общего заседания в течение января 1642 года специально назначенные дьяки записывали и обобщали мнения представителей разных чинов, в целом склонявшихся к принятию Азова под государеву руку, при том выражая готовность поддержать царя в любом его решении. Приговор собора не сохранился, а возможно, и не существовал вовсе. По предположению Л.В. Черепнина, как и в 1639 году, «правительство ознакомилось с мнениями сословий и само приняло решение»36.
Решение это разошлось с настроениями большинства участников собора 1642 года — вскоре российские власти официально отказались помогать донским казакам в обороне Азова. Этот факт демонстрирует отсутствие зависимости царской власти от мнения представителей «всех чинов», к которым она сама же обращалась за поддержкой. А назначенные властью «выразители народного мнения» и не мыслили себя институтом, ограничивающим государеву волю.
Но нельзя не заметить: представители разных чинов начинали демонстрировать своего рода «сословную солидарность». Дети боярские стремились защитить свои владельческие права на крестьян, выступая с критикой «сильных людей» из государева окружения; торговые люди указывали на своё «оскудение» из-за жёсткой фискальной политики правительства. Безусловно, поданные «мнения» были разрозненными и «сословно-эгоистичными», а сами участники собора не осмеливались ещё ни на чём настаивать, полагаясь на волю государя37. Тем не менее, материалы собора 1642 года демонстрируют начало осознания провинциальными дворянами и столичными торговыми людьми внутренней чиновной солидарности, общих интересов и проблем, о которых они громко заявили позже, во время обострения политического кризиса Московского государства в 1648–1649 годах.
«…кого даст Бог на Московское государство»
Нерегулярный характер функционирования Земских соборов в XVII веке, их неопределённый юридический статус, ограниченность возможностей влияния на принятие верховной властью политических решений — всё это обусловливало отношение к ним в обществе.
Участие в работе проходивших в столице Земских соборов для населения Московского государства было не законным правом, дающим возможность влиять на жизнь страны, а тяжёлой повинностью.
В тех немногих случаях, когда власть действительно пыталась организовать собор с участием выборных от городов и уездов, провинция старалась уклониться от исполнения предписания, срывала сроки открытия работы собора или уступала право выбора своих представителей местному воеводе38.
Странной эта ситуация выглядит лишь в свете представлений о соборах как органах сословного представительства. В XVII веке подданные Московского государства в первую очередь идентифицировали себя по принадлежности к тому или иному городу (уезду), т. е. территориально. Обозначая себя в челобитных на государево имя, они прежде всего указывали на местность, откуда происходили, и лишь после — на свой социальный статус («тверитин сын боярский», «калуженин посадский человек» и т. д.).
Представления о «сословии» как о чём-то общегосударственном в их сознании ещё не оформились, и провинциальному «елецкому сыну боярскому» было проще найти общий язык и действовать сообща с «елецким казаком», нежели с «сыном боярским из Ярославля». На уровне уезда или города люди вполне уверенно дифференцировали себя на сословные группы, но осознанию единства с иногородними представителями своего чина препятствовали более крепкие связи и общие интересы с земляками разных чинов. Явившись по приказу в Москву для участия в Земском соборе, провинциальные выборные люди выступали прежде всего представителями своей «земли».
Именно так воспринимала прибывших из городов и уездов выборных людей и центральная власть, заинтересованная прежде всего в организации территориального, а не сословного представительства. Характерно, что термином «выборные люди» обозначали (вне зависимости от социальной принадлежности) провинциальных участников собора — в отличие от московских чинов и посада39. Поэтому сопоставление Земских соборов с институтами сословного представительства стран Западной Европы не способствует пониманию их сути.
При этом сама идея соборов и народного представительства не была чужда российской политической мысли первой половины XVII века. Французский наёмник Жак Маржерет, повествуя о вступлении на престол Бориса Годунова, отметил, что и сам правитель первоначально намеревался «созвать Штаты страны надлежащим образом, а именно по восемь-десять человек от каждого города, с тем чтобы вся страна единодушно решила, кого должно избрать»40.
Борис Годунов и царица Марфа, вызванная в Москву для допроса о царевиче Дмитрии при известии о появлении самозванца. Художник Николай Ге. 1874 год
Соотечественник Маржерета Пьер Делавиль, очевидец и активный участник событий Смуты, среди причин социальных потрясений называл неправильный порядок вступления на престол — начиная с Бориса Годунова («путём интриг был избран императором»), его сына Фёдора Борисовича («был избран императором… но только москвичами, без согласия всей земли») и заканчивая Василием Шуйским («это свершилось без признания всей земли, которая возмутилась и восстала против Москвы, которая присвоила себе право избирать и свергать их императора»)41.
Мысль привлечь к выбору государя людей, специально для того присланных из разных частей страны, автор «Нового летописца» приписывает боярам, которые после свержения Лжедмитрия I: «начаша… думати, как бы сослатца со всею землею, и чтоб приехали з городов к Москве всякие люди, как бы по совету выбрати на Московское государство государя»42. Идея участия в избрании государя выборных представителей «всей земли» звучала и в грамотах, разосланных по городам после низложения Василия Шуйского: «Государя на Московское государство выбрать с нами, со всякими людьми, всею землею, и сославшись с городами, кого даст Бог на Московское государство»43.
Предсказуемы и управляемы
Именно так, с максимальным привлечением выборных людей от провинции, намеревались организовать Земский собор в 1613 году. Идея непременного представительства городов и уездов при решении важнейших государственных вопросов пережила Смуту, прозвучав в представленном в 1634 году стряпчим И.А. Бутурлиным проекте создания постоянно функционирующего Земского собора: «из московских выбрать… из служилых из нарочитых людей… и в городех из городу по человеку неслужилых людей, а и с черных по человеку ж, а из больших городов по дву… И тем выборным людем городами на Москве устроить дворы… или их переменять погодно»44. Правительство в острых ситуациях шло на организацию именно таких соборов, с участием приглашённых представителей городов и уездов, как это было в 1616 и 1648 годах.
Но в большинстве случаев царская власть предпочитала иметь дело с узким кругом близких престолу лиц, совместные заседания которых уже в конце XVI века правительство нередко именовало «соборами»45. Привлекая к этим совещаниям представителей Государева двора, верхушку столичного торгового люда и случайно очутившихся в Москве провинциальных детей боярских, правительства первой половины XVII века трактовали эти собрания как Земские соборы. Такие собрания можно было оперативно собрать и распустить, они были более предсказуемы и управляемы, чем соборы с участием людей, действительно выбранных на местах.
Игнорирование принципиально важного условия представительства — приглашения на соборы лиц, уполномоченных вести с властью диалог от лица своих избирателей, — скрывалось за размытыми перечнями участников («и всего Московского государства всяких чинов люди»).
И всё же периодически возникавшая у верховной власти потребность в апелляции (пусть и фиктивной) к авторитету Земских соборов свидетельствует о том, что идея необходимости их созыва для решения вопросов общегосударственного значения всё отчетливее присутствовала в российской политической мысли. Процессы формирования сословного самосознания и осознание потенциальной роли Земского собора как политического института выражения сословных интересов могли в перспективе направить развитие страны в русло модели сословно-представительной монархии. Однако абсолютистская тенденция, имевшая в России исторически более глубокие корни, оказалась сильнее. Оправившись после потрясений Смуты, осознав проистекающую от «выборных людей» опасность, самодержавие свернуло соборную практику, прекратив использовать её даже в собственных целях, на уровне имитации народного представительства.
1Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М., 1899. С. 536, 547, 560, 562.
2Беляев И.Д. Земские соборы на Руси. М., 1902. С. 52, 80.
3Латкин В.Н. Земские соборы Древней Руси, их история и организация сравнительно с западноевропейскими представительными учреждениями. СПб., 1885.
4Ключевский В.О. Состав представительства на Земских соборах Древней Руси (посвящается Б.Н. Чичерину) // Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. VIII. М., 1990. С. 227–334.
5Платонов С.Ф. Московские земские соборы XVI и XVII веков // Платонов С.Ф. Собрание сочинений в шести томах. Т. 1. М., 2010. С. 65, 69, 71, 72, 78, 81–83, 101.
6Тихомиров М.Н. Сословно-представительные учреждения (Земские соборы) в России XVI века // Тихомиров М.Н. Российское государство
7Павленко Н.И. К истории Земских соборов XVI в. // Вопросы истории 1968. № 5. С. 82, 85.
8Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI–XVII вв.
М., 1978. С. 151, 154, 156, 157, 160–162, 164, 211, 229–230.
9Леонтьев А.К. Государственный строй // Очерки русской культуры XVII века. Часть 1. Материальная культура. Государственный строй. М., 1979.
С. 301–302.
10Бойцов М.А. «Сословно-представительная монархия»: ошибка в переводе? // Сословное представительство в России в контексте европейской истории. Вторая половина XVI – середина XVII вв. Международная научная конференция. 7–10 октября 2013 г. Тезисы докладов. Москва, 2013. С. 29–32.
11Торке Х.-Й. Так называемые земские соборы в России // Вопросы истории. 1991. № 11. С. 3–10; Liseytsev D.V. Zemsky Sobors of the late 16th – early 17th century in Russia: Historiographical stereotypes in the reflection of historical sources // Studia historica. Historia moderna. Vol. 37. 2015. P. 71–91; Лисейцев Д.В. Почему Земский собор — не парламент? // Российская история. 2020. № 4. С. 142–150.
12Материалы по истории земского собора 1575 г. и о поставлении Симеона Бекбулатовича «великим князем всеа Русии». Подгот. В.И. Корецкий // Археографический ежегодник за 1969 год. М., 1971. С. 296–298; Разрядная книга 1598–1638 гг. М., 1974. С. 160–161; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 148–149.
13Маржерет Ж. Состояние Российской империи. Ж. Маржерет в документах и исследованиях: (Тексты, комментарии, статьи). М., 2007. С. 94, 167; Платонов С.Ф. Московские земские соборы… С. 65; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 150–151.
14Зимин А.А. И.И. Болотников и падение Тулы // Крестьянские войны XVII–XVIII вв. в России: проблемы, поиски, решения. М., 1974; С. 57; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 157.
15ПСРЛ. Т. XXXIV. М., 1978. С. 211; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 153–154.
16Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук (далее – ААЭ). Т. II. СПб., 1836. № 67. С. 148–160; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 156.
17 Загоскин Н.П. История права Московского государства. Т. 1. Казань, 1877. С. 235; Латкин В.Н. Земские соборы древней Руси… С. 107–111; Платонов С.Ф. Московские земские соборы… С. 69, 71; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 161, 162, 166, 383, 385, 392; Флоря Б.Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005. С. 188; Козляков В.Н. Василий Шуйский. М., 2007. С. 224.
18ААЭ. Т. II. № 164. С. 279.
19ААЭ. Т. III. СПб., 1836. №№ 26, 29, 30, 68. С. 54–61, 65–68, 69–70, 105; Дворцовые разряды, изданные вторым Отделением собственной его императорского величества канцелярии (далее – ДР). Т. I. СПб., 1850. Стб. 143–144; Платонов С.Ф. Московские земские соборы… С. 103–106; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 217–219; Лисейцев Д.В. Новое известие о деятельности собора в 1614 году // Представительные институты в России в контексте европейской истории XV–XVII в. М., 2017. С. 118–125.
20Лисейцев Д.В. «Взяв с собою… из всяких чинов выборных, крепких и разумных и постоятельных людей»: состав нижегородской делегации на Земском соборе 1613 г. // Преподаватель XXI век. 2019. № 1. Ч. 2. С. 309–316.
21Воскобойникова Н.П. К истории финансовой политики Русского государства в начале XVII века // История СССР. 1986. № 3. С. 156–161.
22Указные грамоты… С. 169.
23Лихачев Н.П. Новые данные о Земском соборе 1616 г. // Русский исторический журнал. Кн. 8. Пг., 1922. С. 83–84.
24Лисейцев Д.В. Земский собор 1616 г. и сбор третьей пятины в Московском государстве: механизмы взаимодействия правительства и податного населения на исходе Смутного времени // Российская история. 2016. № 5. С. 15.
25ААЭ. Т. III. №№. 78, 79. С. 111–113; Лисейцев Д.В., Рогожин Н.М., Эскин Ю.М. Приказы Московского государства XVI–XVII вв.: Словарь-справочник. М.; СПб., 2015. С. 166.
26СГГиД. Ч. III. С. 169; Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные с высочайшего соизволения II отделением собственной его императорского величества канцелярии. Т. I. СПб., 1853. Стб. 561, 589, 593; ДР. Т. I. Стб. 353–354.
27ААЭ. Т. III. № 105. С. 143–145; Готье Ю.В. Акты, относящиеся к истории Земских соборов. М., 1909. С. 20–23; Латкин В.Н. Материалы для истории Земских соборов XVII столетия (1619–20, 1648–49, 1651 годов). СПб., 1884. С. 5; Указные грамоты… С. 216–217, 344–345; Черепнин Л.В. Указ. соч.
28СГГиД. Ч. III. С. 224–233; Книги разрядные… Т. I. Стб. 773–786.
29Платонов С.Ф. Московские земские соборы… С. 117–121; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 236–239, 244.
30Флоря Б.Н. О Земском соборе 1621 года // История СССР. 1981. № 4.
С. 100–106.
31ДР. Т. II. СПб., 1851. Стб. 299; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 245–248.
32Готье Ю.В. Указ. соч. С. 35–36; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 253–254.
33ААЭ. Т. III. № 275. С. 418–420; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 254–256.
34Шумилов В.Н. Дело Земского собора 1639 года // Дворянство и крепостной строй в России XVI–XVIII вв. Сборник статей, посвящённый памяти Алексея Андреевича Новосельского. М., 1975. С. 293–302.
35СГГиД. Ч. III. № 113. С. 378–400.
36Загоскин Н.П. Указ. соч. С. 263; Платонов С.Ф. Московские земские соборы… С. 127–135; Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 262–272.
37Это стало поводом для крайне пессимистичной оценки собора 1642 г. Б.Н. Чичериным (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 557–558).
38Кабанов А.К. Организация выборов на Земские соборы XVII в. // ЖМНП. 1910. № 9. С. 120–121.
39Лисейцев Д.В. Легитимность верховной власти в России в эпоху Смуты: к вопросу о статусе «выборных людей» // Российская история. 2014. № 4. С. 146–154.
40Маржерет Ж. Состояние Российской империи. С. 126.
41Краткое рассуждение о том, что произошло в Московии со времени царствования Ивана Васильевича, императора, до Василия Ивановича Шуйского // Историографический сборник: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 23. Саратов, 2008. С. 125, 126, 128.
42ПСРЛ. Т. XIV. Ч. 1. СПб., 1910. С. 69.
43СГГиД. Ч. II. С. 388–390; ААЭ. Т. II. № 165. С. 281–282.
44Кабанов А.К. «Государево дело» стряпчего Бутурлина о злоупотреблениях в Московском государстве // Действия Нижегородской губернской учёной архивной комиссии. Сборник статей, сообщений, описей и документов. Т. VIII. Нижний Новгород, 1909. С. 68.
45Флетчер Дж. О государстве Русском. СПб., 1906. С. 27.
