Церковь в эпоху Смуты

Духовенство в политических коллизиях времени

При всех правителях эпохи Смуты представители духовной власти присутствовали на заседаниях Боярской думы (хотя и без возможности активно влиять на её решения). В 1598 году в условиях династического кризиса и отсутствия коронованного государя созыв Земского собора формально провозгласил патриарх Иов.

В ходе предварительных заседаний Освящённого собора шла активная работа по обоснованию новой формы легитимации царской власти — избрания на Земском соборе².

Обоснование нашлось в церковных канонах. По мысли авторов приговора, если являлось законным избрание патриарха собором епископов, то и избрание царя всенародным собором также было законно³.

В 1602 году на южной окраине государства учредили Астраханскую епархию. После начала движения Лжедмитрия I борьбе с ним придали характер «священной обороны православной веры и Церкви»⁷.

Лжедмитрий I, одерживая победы над правительственными войсками, демонстративно молился перед иконой Божией Матери, перенесённой в Путивль из Курска, подчёркивая свою принадлежность к православию.

В грамотах Лжедмитрия I сообщалось, что патриарх и духовенство признали в нём законного сына царя Ивана и «в своих винах добили челом»¹². Новым патриархом стал архиепископ Игнатий (Грек)¹³.

Патриарх Иов отказывается признать в Лжедмитрии I cына Иоанна IV. Художник Пётр Геллер. Конец XIX века

Фактически эти события стали отправной точкой Смуты для русской Церкви. В официальных документах периода правления Лжедмитрия I была озвучена выгодная власти версия событий: признав самозванца законным наследником престола, патриарх Иов благословил его и по старости удалился на покой, после чего на церковном соборе патриархом избрали Игнатия. Архиепископ Архангельского собора Московского Кремля Арсений (Елассонский), современник и участник всех наиболее значимых событий русской истории Смутного времени, свидетельствовал, что собор высказывался за оставление на патриаршем престоле Иова. Но поставление Игнатия в патриархи всё же состоялось, и он венчал Лжедмитрия на царство¹⁴.
Несмотря на смещение патриарха, духовенство в целом заняло лояльную позицию по отношению к новому царю. Среди духовных лиц, отказавшихся признать Лжедмитрия I и последовавших в ссылку, оказались архимандриты Чудова монастыря Варлаам и Адроникова — Василий. Сведения созданного в 1617 году Жития архиепископа Астраханского Феодосия, представлявшего его пострадавшим за убеждения борцом с самозванцем, не соответствуют имеющимся данным о службе Феодосия Лжедмитрию I и последующем его отправлении на епархию при Василии Шуйском в качестве своеобразной ссылки¹⁵.

Церковь — ресурс легитимации государственной власти

Политический характер носило возвращение из ссылки Филарета Романова. Однако первоначально его направили в Троице-Сергиев монастырь, откуда он не мог принимать участие в текущих делах управления страной¹⁸. В мае 1606 года Филарета поставили на Ростовскую кафедру после сведения с неё митрополита Кирилла (Завидова). Возможно, это решение мотивировалось тем, что Кирилл, поставленный Борисом Годуновым, рассматривался Лжедмитрием I как лицо нелояльное¹⁹. Низведённый митрополит стал простым иноком в Троице-Сергиевом монастыре, где прежде был игуменом. В 1611 году его восстановили на кафедре, и он занимал её до своей кончины в 1619 году.
Обостряло ситуацию пренебрежительное отношение иностранного окружения самозванца к русской вере и святыням²⁰. Вызывали раздражение и связи Лжедмитрия с католиками, однако, как установлено, идея о введении католичества не принадлежала Лжедмитрию I, а была использована в пропаганде Василием Шуйским²¹.

8 мая 1606 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялось венчание Лжедмитрия I и Марины Мнишек. Обряд совершал патриарх Игнатий²². В ходе церемонии молодожены не приняли причастия. В ответ митрополит Казанский Гермоген и епископ Коломенский Иосиф отказались благословить новобрачных. После чего оба владыки были отправлены в ссылку²³. Арсений (Елассонский) назвал эту свадьбу «первой и великой печалью, и начало скандала и причина многих бед для всего народа московского и всей Руси».

Конфликт с религиозными традициями и духовенством в конечном итоге стал одной из главных причин падения Лжедмитрия I. К концу правления Лжедмитрия исчезла даже формальная его поддержка духовенством, а патриарх Игнатий оказался в изоляции.

Недовольство вылилось в заговор, поддержанный не только боярами, но и высшим духовенством²⁴. 17 мая 1606 года самозванца убили, на престол взошёл Василий Иванович Шуйский, а патриарха Игнатия свели с престола и заключили в Чудовом монастыре.
По вступлении на престол Василий Шуйский озаботился укреплением своего положения и дискредитацией предшественника. Было принято решение о перенесении тела царевича Дмитрия из Углича в Москву. Свидетельствовать мощи царевича в Углич направилась комиссия во главе с боярином князем И.М. Воротынским, митрополитом Ростовским Филаретом и епископом Астраханским Феодосием. 3 июня 1606 года состоялось торжественное перенесение мощей из Углича в Архангельский собор Московского Кремля и прославление царевича Дмитрия в лике святых²⁵. У гроба начали происходить исцеления, по приказу царя фиксируемые в специальных «тетрадях». Одно из «исцелений» закончилось смертью больного, после чего доступ к мощам закрыли. По Москве поползли слухи о том, что мощи подложные²⁶…

Въезд царя Василия IV Шуйского и графа Якоба ДеЛагарди в Москву. Художник Вячеслав Шварц.
1860-е годы

В том же 1606 году Василий Шуйский произвёл торжественное перезахоронение останков Бориса Годунова и членов его семьи²⁷. Прославление царевича Дмитрия святым и перезахоронение останков царя Бориса, считавшегося убийцей царевича, на первый взгляд, являлись противоречащими друг другу акциями, но в этих действиях выразилась суть идеологической политики Василия IV, стремившегося использовать «все методы воздействия на сознание современников, особенно же церковно-религиозные церемонии, символы и даже чудотворения». В литературе высказывалось мнение о том, что при подготовке восстания против Лжедмитрия I Романовы и Шуйские достигли договорённости, и митрополиту Филарету обещали патриарший сан²⁸.
Однако пока Филарет был в Угличе, политическая обстановка изменилась — спешное венчание на царство Василия Шуйского 1 июня 1606 года в отсутствие наречённого патриарха провёл митрополит Новгородский Исидор. Через месяц, 3 июля 1606 года, состоялась интронизация нового патриарха. Им стал митрополит Казанский Гермоген, известный своим аскетизмом борец за православие. Недоверие Василия Шуйского к Филарету и политические опасения царя не позволили представителю Романовых тогда стать патриархом²⁹.

Ситуация в русской Церкви оставалась непростой — в стране одновременно жили четыре патриарха — наречённый Филарет, действующий Гермоген и «бывшие» Иов и Игнатий.

События 1605–1606 годов, когда представители светской власти меняли патриархов исходя из собственных интересов, вели к падению авторитета высшей духовной власти в обществе.

Крупнейшей идеологической акцией Василия Шуйского стал церковный собор 1607 года. 3 февраля 1607 года состоялось совещание царя с патриархом Гермогеном и Освящённым собором. Было принято решение послать в Старицу за патриархом Иовом, чтобы тот мог, «приехав к Москве, простити и разрешити всех православных крестьян в их преступлении крестного целования и во многих клятвах»³⁰. 14 февраля Иов прибыл в Москву. На новом заседании Освящённого собора в присутствии царя и патриархов выработали текст «прощальной» грамоты. Большую её часть заняло изложение официальной версии событий, произошедших с 1598 по 1606 год. Особое внимание уделили крестоцелованию царю Борису Годунову и его семье, а после смерти царя — его сыну Фёдору Борисовичу. Патриарх Иов выступил свидетелем и поручителем всех этих крестных целований. Однако «грехов наших ради… огнедыхательный дьявол, лукавый змей… прельстил» народ, и на престол взошёл Лжедмитрий I — «рострига Григорий Отрепьев»: произошло нарушение крестного целования и иные «вины многие». Перечень «вин», приведённый в грамоте, весьма примечателен. Во-первых, свержение и убийство царской семьи. Во-вторых, поругание соборной церкви (Успенского собора). Имелся в виду эпизод, когда восставшие с оружием и «дреколием» вошли в храм во время совершения Божественной литургии. Обвинителем по этому пункту выступил сам патриарх Иов, которого толпа, проникнув в алтарь, «взяша… и по площади таская, позориша многими позоры». Третья «вина» вменялась уже непосредственно Лжедмитрию, пришедшему на царство Московское «с Люторы, и с Жиды, и с Ляхи и с Римляны и с прочими осквернёнными языки», поругавшему христианские церкви и женившемуся на «люторке». В результирующей части приговора патриарх Иов и собор призывали всех православных христиан хранить верность одолевшему святотатца царю Василию, следствием чего должны стать «благословение, и мирное сожитие, и любовь, и радость» по всему царству³¹. 20 февраля в Успенском соборе при большом стечении народа патриарх Иов принял покаяние от москвичей, отслужил молебен и торжественно объявил о прощении греха клятвопреступления.

«Национальные святыни» и «иноземные правительства»

Собор 1607 года имел особое значение: его решениями Василия Шуйского вписали в череду законных правителей России, причём его права на власть подтвердили два патриарха. Среди «вин», перечисленных в прощальной грамоте, основной акцент был сделан не на клятвопреступлении, а на допущении поругания православной веры, что и стало причиной Божьего гнева, народного восстания и падения Лжедмитрия I. Стремясь укрепить своё положение на престоле, Шуйский подчеркнул свои заслуги в защите православия, борьбе с самозванцем и иноверцами, заключив крепкий союз с церковной иерархией: даже в 1610 году патриарх Гермоген был принципиальным противником сведения царя Василия с престола.

На первое место в определении «своих» и «чужих» вышли религиозная принадлежность, отношение к национальным святыням. Церковь на самом напряжённом витке Смуты оказалась едва ли не единственной объединяющей силой, в равной степени важной для всех сторон конфликта.

Яркой иллюстрацией этого обстоятельства служат договоры о приглашении на русский престол иноземных кандидатов. На рубеже 1609–1610 годов тушинский «патриарх» Филарет Романов вёл переговоры с польским королём Сигизмундом III о возможности поставления на российский престол королевича Владислава. В проекте договора содержались требования к претенденту: принятие православия, венчание на царство по древнему чину, неприкосновенность веры, святынь и церковного имущества, запрет на деятельность католических и протестантских проповедников³⁴.

Фрагмент картины Проповедь Скарги. Художник Ян Матейко. 1864 год. Король Сигизмунд III сидит на троне. Левее, за спинкой трона, стоит его сын, будущий король Владислав IV Ваза

После распада тушинского лагеря Филарет в мае 1610 года вернулся в Москву, а в июле был сведён с престола Василий Шуйский. 17 августа 1610 года боярское правительство при поддержке церковного собора и патриарха Гермогена заключило договор о приглашении на престол королевича Владислава. В основу договора лёг проект, выработанный в Тушино³⁵. Патриарх Гермоген первоначально выступал против призвания Владислава и поддерживал кандидатуру князя В.В. Голицына, однако ввиду тяжести военно-политической обстановки в стране ему пришлось поддержать решение Боярской думы³⁶.

По условиям договора Владиславу надлежало креститься в православную веру, венчаться на царство по старому чину от патриарха Гермогена, выбрать в Московском государстве православную жену. Особо прописывались гарантии сохранения положения православия.

Как православный государь, Владислав должен был чтить и украшать православные храмы, не вмешиваясь в духовные и святительские дела. Отдельно подчёркивались честь и уважение, которые он должен оказывать патриарху Гермогену и всему духовному чину; оговаривалась и неприкосновенность церковных владений³⁷. В тексте договора Церковь и государство представляются двумя равными опорами существования российского народа.
11 июля 1611 года новгородские власти (в лице митрополита Исидора и князя И.Н. Одоевского) заключили со шведским королём Карлом IX договор, предполагавший избрание одного из шведских принцев «великим князем» Новгородского государства³⁸. В нём, как и в тушинском и московском договорах, устанавливались гарантии неприкосновенности веры, подтверждались права монастырей³⁹. Поддержали заключение договора митрополит Исидор и «весь Освящённый собор». Договор предписывал «не делать никакого препятствия и притеснения… вероисповеданию и богослужению, не принуждать к принятию иной веры… оставить свободное отправление древняго Греческаго исповедания… не причинять никакой обиды… всему духовенству, поступать с ними… с уважением… не лишать их… имений и церковных доходов»⁴⁰. С другой стороны, митрополит Исидор и князь Одоевский обязались «заблаговременно уведомлять обо всем, дошедшем до нашего сведения из Москвы, или других окрестных стран и всей России». Впрочем, это обещание они нарушили при первой возможности.
Несмотря на активное обсуждение вопроса о приглашении иноземного правителя в Московское государство (шведского королевича — в Новгородской земле, польских претендентов — в тушинском лагере и в Москве), все заключённые договоры с иноземными правительствами были схожи в одном — в обеспечении положения православной веры и Церкви, гарантирующей сохранение образа жизни, традиций, самоидентификации русского народа.

Архиереи и Смута: роли, миссии, служение

Конец 1600-х — начало 1610-х годов стали временем непростого выбора для многих представителей духовенства. С одной стороны, они становились вдохновителями вооружённого сопротивления захватчикам (как епископ Коломенский Иосиф, епископ Тверской Феоктист, настоятели многих монастырей). Митрополит Ростовский Филарет при захвате Ростова поляками затворился в соборном храме и увещевал нападавших прекратить святотатство. С другой стороны, представителям высшего духовенства часто приходилось идти на сотрудничество с оккупационными властями, выбирая возможные варианты защиты паствы в обстоятельствах плена и поругания.

Например, тверской владыка Феоктист в 1606 году активно выступал против отрядов Ивана Болотникова⁴³, в 1608-м — против поляков. В 1609 году он попал в тушинский плен, бежал, но был схвачен и принял мученическую смерть⁴⁴. В 1608 году, когда многие псковичи стали присягать Лжедмитрию II, «преставися… от кручины» Псковский архиепископ Геннадий⁴⁵…

Особую страницу истории русской Церкви в период Смуты составляет деятельность патриарха Гермогена.

По мере усиления кризиса его политическая и идеологическая роль возрастала, что проявилось в активном участии патриарха и других представителей духовенства (особенно иноков Троице-Сергиева монастыря) в создании народных ополчений, рассылке по стране грамот с призывом борьбы против поляков⁴⁶. С декабря 1610 года, когда в Москве обосновались поляки, под угрозой «злой смерти» требовавшие от Гермогена призвать ополчение к самороспуску, патриарха свели с престола и заключили в Чудовом монастыре. 17 февраля 1612 года он скончался в заключении, не дожив до освобождения Москвы (по разным версиям он умер от голода или был удавлен).

Кончина святейшего патриарха Гермогена, 17 февраля 1612 года. Типографский оттиск 1911 года

Смерть патриарха Гермогена открыла собою период церковного «вдовства» (межпатриаршества), длившегося с 1612 по 1619 год. После освобождения Москвы бразды церковного правления принял митрополит Казанский и Свияжский Ефрем. После его смерти местоблюстителем патриаршего престола стал митрополит Крутицкий Иона. Митрополит Ростовский Филарет, возглавивший посольство к польскому королю Сигизмунду, оказался в плену. Его возвращение в Москву состоялось в июне 1619 года, а 24 июля он был поставлен во главе русской Церкви Иерусалимским патриархом Феофаном, приехавшим в Москву за милостыней.

Русские архиереи, настоятели монастырей, протопопы и простые священники во время Смуты выполняли важные дипломатические миссии, отправляясь в посольства.

Отметим: «умолить» Марфу и Михаила Романовых принять выбор Земского собора в 1613 году в костромской Ипатьевский монастырь отправилось посольство во главе с Рязанским архиепископом Феодоритом⁴⁷. Почти все правительства Смутного времени для увещевания «разбойных людей» направляли духовных лиц.
Кризис верховной власти и постоянная смена правителей не могли не затронуть систему церковного управления, во главе которой стояли архиереи — патриарх, митрополиты и епископы, настоятели монастырей. Они осуществляли управление обширными землями своих епархий, соборно — русской Церковью, являлись крупными вотчинниками. В период Смуты на оккупированных землях епархиальные архиереи нередко оставались единственными представителями Московского государства, наделёнными властными полномочиями. В эпоху Смуты нередки были случаи насильственного сведения архиереев с кафедр, их пленения и гибели, случались длительные периоды вакантности кафедр. Несмотря на чрезвычайные обстоятельства Смуты, не получила широкого распространения практика случайного или ангажированного поставления архиереев, были сохранены традиционные формы и сроки пополнения архиерейского корпуса, соблюдались требования к кандидатам в епископы.
Смута нанесла серьёзный удар по русской иерархии, создав «кадровый» кризис. В 1610–1611 и в 1613–1615 годах одновременно более половины кафедр либо вдовствовали, либо переживали смену архиерея. Наиболее тяжёлыми для русской Церкви, как и для страны в целом, стали 1608–1612 годы. В 1611–1612 годах число незанятых кафедр достигло пика — восемь из четырнадцати⁴⁸.

Монастыри: очаги сопротивления, места опалы, центры призрения

Роль русских монастырей в Смуту многогранна — они были центрами сопротивления захватчикам, местами богомолий, богадельнями и житницами для разорённых земель. В период Смуты они становились местом жизни постриженных царей и цариц. Во многих из них жил до начала своей интриги самозванец Григорий Отрепьев. В Чудовом монастыре был пострижен царь Василий Шуйский, сосланный впоследствии в Иосифо-Волоколамскую обитель. В период правления Лжедмитрия I в кремлёвском Вознесенском женском монастыре жили «мать» лжецаря Мария Нагая и его невеста Марина Мнишек...
Монастыри традиционно, а в период Смуты особенно часто, служили местом ссылки опальных деятелей, список которых обновлялся при каждой смене правителей. Такая форма опалы часто применялась в годы правления Бориса Годунова, устранявшего с политической арены своих соперников.
Монастыри были опорными пунктами царских и повстанческих войск: во время восстания Болотникова царские войска стояли в Новодевичьем и Даниловском. Польские и литовские войска не раз укреплялись в Новодевичьем, Спасо-Хутынском, можайском Лужецком и других монастырях.

Обители выполняли многочисленные социально-экономические и политические задачи, будучи центрами военной обороны и призрения, внесли большой вклад в организацию ополчений, вели борьбу за верность присяге центральной власти.

Многие монастыри-крепости стали центрами обороны, претерпели длительные осады от польско-литовских, шведских и казачьих отрядов, когда братия не только поддерживала молитвами ратных людей, но и сама брала в руки оружие. Наиболее распространённой формой сопротивления стало укрытие повстанцев от «лихих» людей, равно как и отказ в поставке продовольствия захватчикам.

Героической страницей Смутного времени стала длившаяся 16 месяцев (с 25 октября 1608 года по 12 января 1610 года) оборона Троице-Сергиева монастыря от тушинских войск, возглавляемых гетманом Яном Сапегой и полковником Александром Лисовским. Монастырь не удалось взять ни  хитростью, ни силой — мощные штурмы 1 ноября 1608 года и 28 июля 1609 года окончились для тушинских войск неудачей. На рубеже 1609–1610 годов подошедшим на помощь Троице войскам князя М.В. Скопина-Шуйского удалось снять осаду.
Большую популярность и общественный резонанс имели рассказы о видениях, когда защитникам обители был явлен святой Сергий Радонежский. Преподобный явил себя как защитник и предстоятель перед Господом за Русскую землю, а его обитель стала духовным центром сопротивления. Сказание Авраамия Палицына, где собраны сведения о большинстве видений, стало одним из наиболее популярных сочинений о Смуте (оно известно более чем в 200 списках XVII–XVIII веков)⁴⁹.

Осада Троицкого монастыря. Явление преподобного Сергия и Никона врагам. Литография. XIX век

Таковых рассказов келарь привёл восемнадцать. В них Сергий являлся с предостережением о грядущих нападениях и с ободрением сражающимся. Многие осаждённые видели, как преподобный с учеником Никоном кропил стены монастыря, после чего стрелы «от них отскачюще, к ним возвращахуся и многих уязвляху». Осаждающие также видели Сергия грозно предупреждавшим врага о необходимости снять осаду. Одно из наиболее известных чудес в этом цикле — видение о трёх монахах, выехавших из монастыря по направлению к Москве. Осаждающие не смогли их поймать или как-либо им навредить; вскоре монахов увидели в осаждённой Москве, куда они привезли возы с хлебом⁵⁰.
Ещё одной яркой иллюстрацией боевой и духовной роли монастырей в Смуту стало Тихвинское осадное сидение — осада Тихвинского Успенского монастыря шведскими войсками в 1613 году. Победа над шведами под Тихвином сделала монастырь центром освободительного движения в Новгородской земле. Большую роль в деле обороны обители сыграл архимандрит Онуфрий, ставший позднее, в 1615 году, архиепископом Астраханским⁵¹. Память об этих событиях закрепилась в «Сказании о осаде Тихвинского Успенского монастыря шведами в 1613 году». В память о тех событиях под Тихвином установлен праздник Чуда Тихвинской иконы Богоматери.
Особую роль в последние годы Смуты сыграли монастыри Севера, на протяжении всей Смуты поддерживавшие законную столичную власть материальными и людскими ресурсами, а также молитвами⁵². В 1611, 1613–1615 годах центром обороны Поморья от шведов, литовцев, поляков и черкас был Соловецкий монастырь⁵³. Примечательно, что шведы признавали властные полномочия местного игумена, сносясь с ним по военным вопросам и заключая перемирия. Осенью 1613 года атаки шведских и казацких отрядов на Поморские территории возобновились, начались грабительские набеги на соловецкие вотчины. В 1614 году между обителью и управляющими восточных шведских областей было заключено перемирие до заключения мира между странами. Стрелецкие отряды стояли в Сумском и Кемском острогах, как и на самих Соловках, охраняя обитель и население вотчин. Монастырь превратился в вооружённую крепость.

Предсмертный подвиг Михаила Константиновича Волконского. Художник Василий Демидов. 1841 год

Далеко не все монастыри могли дать отпор противнику, десятки малых и средних обителей сначала в западных и центральных, а в 1610-е годы и в северных районах страны подверглись разорению. На этом общем фоне нельзя не отметить случаи, когда настоятели некоторых монастырей (владимирского Рождественского, суздальского Спасо-Евфимиева, можайского Лужецкого, переславских Даниловского, Никитского)⁵⁴ предпринимали попытки сотрудничества с тушинцами с целью защиты населения от грабежей и насилия.
Хозяйство многих обителей, даже не подвергшихся непосредственному захвату и разрушению, переживало тяжёлые времена. Только к концу 1620-х годов земельный фонд монастырских вотчин в основном восстановился, хотя и не полностью⁵⁵. Экономическое восстановление монастырских владений продолжалось до 1640-х годов, после чего картина стабилизировалась.
Разрушительные последствия Смуты колоссальны — многие монастыри, церкви и приходы практически запустели. В захваченных поляками, повстанцами или разбойниками землях пощады не было никому.
Православные обители помогали властям деньгами и ратными людьми, вели большую благотворительную и социальную работу. После снятия осады стал огромным госпиталем и богадельней Троице-Сергиев монастырь. «Соловецкие чудотворцы» одолжили царю Василию Шуйскому из своей казны в 1608 году 2 тыс. рублей, а в 1609-м — 3150 рублей. Боярин князь М.В. Скопин-Шуйский в 1609 году обращался за финансовой помощью к братии Соловецкого, Трифоно-Печенгского, устюжского Михаило-Архангельского, Спасо-Прилуцкого монастырей и получил её. Общая сумма займов в государеву казну из казны Троице-Сергиева монастыря во время Смуты составила более 65 тыс. рублей, Соловецкого — более 17 тыс. рублей. Во время голода 1608 года в Москве по предложению царя и патриарха Троице-Сергиев монастырь организовал раздачу хлеба из своих житниц, чем помог стабилизировать обстановку в городе, жители которого начали было думать о низложении царя Василия⁵⁶. Монастыри оказывали немалую помощь ратникам I и II ополчений.
Одними добровольными пожертвованиями дело не ограничивалось — правительство регулярно взыскивало с монастырей и монастырских крестьян налоги и чрезвычайные сборы. Сборы в государеву казну нередко наносили церковному хозяйству не меньший урон, чем набеги⁵⁷.

На выходе из Смуты, несмотря на массовую раздачу жалованных грамот монастырям, правительство ужесточило налоговую политику по отношению к церковным вотчинам, требуя уплаты ямских и стрелецких денег и хлебных запасов, исполнения городовой и острожной повинностей⁵⁸.

Правительство не было заинтересовано в разорении монастырей и архиерейских домов. По воцарении Михаила Романова началась выдача жалованных грамот архиереям. В период Смуты и особенно после неё, в 1620-е годы, архиереи всех епархий получили царские грамоты с подтверждением права судить всё духовенство своей епархии во всех делах, отправлять на свои территории для суда и сбора дани десятильников, приказных и других светских чиновников по всем храмам и монастырям (ранее многие из них получали льготные грамоты, освобождавшие их от архиерейского суда, выплаты архиерейской дани и других сборов). В условиях разорения Смутного времени для владык жизненно важно было обеспечить сбор дани в архиерейскую казну, и отмена монастырских льгот способствовала решению этой задачи⁵⁹.

Книгопечатание, церковное строительство, молитвенное служение

Церковная жизнь не прекращалась даже в сложных обстоятельствах Смутного времени. Велась, в частности, традиционная книжная работа. При патриархе Иове издали восемь книг, при Гермогене — три. После польского погрома и пожара на Печатном дворе в 1611 году книгопечатание временно прекратилось. В 1613 году по указу царя Михаила Фёдоровича типографию восстановили в другом месте⁶⁰.
В 1610-е годы состоялась серия церковных соборов, где обсуждались важные канонические вопросы. Смута вызвала обострение богословских дискуссий, вынесла на поверхность значительные противоречия внутри иерархии. В годы кризиса произошла децентрализация церковного управления, возможности иерархов в отдалённых регионах ослабли, а в некоторых районах стали вовсе номинальными⁶¹.

Разорения и бесчинства Смуты не прервали монашеских традиций: возникали новые монастыри и пустыни, обретались святыни, на месте сожжённых храмов возводились новые, прославилось немало преподобных…

Церковное и монастырское строительство, восстановление разрушенных храмов, в основном за счёт средств государственной казны, велись и в южных районах страны⁶².

Образ стал духовным символом новой монархии. В 1624–1625 годах по распоряжению царя Михаила и патриарха Филарета князь Д.М. Пожарский «украси многою утварию» икону «по обету своему»⁶⁴.
В 1636 году близ Кремля выстроили собор Казанской Божией матери, куда совершались ежегодные крестные ходы из Успенского собора в память об освобождении Москвы. С 1649 года праздник начали отмечать по всей стране: образ стал символом русской государственности. В 2005 году в России в день празднования иконы Казанской Божией Матери установлен общегосударственный праздник — День народного единства (4 ноября)⁶⁵.

Значительную роль в осознании событий Смутного времени играли знамения и видения. Они оценивались современниками как свидетельство Божественного вмешательства, защиты Русской земли, поэтому имели большой общественный резонанс.
Смутное время стало периодом напряжения всех сил и ресурсов Московского государства — экономических, военных и духовных. Роль русской Церкви и духовенства в эпоху потрясений начала XVII века была велика и многогранна. Во все времена она выполняла важные функции — экономическую, политическую, культурно-идеологическую. Основная задача Церкви — поддержание постоянной молитвы, совершение богослужения и таинств, но в период Смуты даже эта основная функция часто не могла быть выполнена ввиду уничтожения храмов и монастырей, пленения и убийства священнослужителей. Тем важнее для людей становились такие формы духовной борьбы духовенства, как непрестанная молитва, совершение каждодневных молебнов, крестных ходов, посты.

Даже в годы запустения Смутного времени церковная жизнь продолжалась — основывались новые монастыри, отстраивались разрушенные храмы, хранились чудотворные иконы, переписывались книги. Церковь выполняла важнейшую мировоззренческую функцию в обществе, предлагая пастве систему принципов, ценностей, идеалов.

Именно поэтому позиция патриархов, архиереев, игуменов была особенно важна в то время. Любая власть, появлявшаяся в стране в период Смуты, искала пути легитимации через компромисс с Церковью. Являясь крупным землевладельцем, Церковь переносила все тяготы разорения и разграбления, усиления налогового гнёта. Многие монастыри в период Смуты взяли на себя призрение раненых, вдов и сирот.
Последствия Смуты для русского духовенства и Церкви неоднозначны. Сохранилась и закрепилась тенденция вмешательства светской власти в духовные дела, нараставшая с XVI века, проявившая себя в сведéнии с престола патриархов Иова и Игнатия. С другой стороны, деятельность патриарха Гермогена и других подвижников по организации национально-освободительного движения и борьбы за веру способствовала значительному повышению авторитета духовенства. Несмотря на колоссальный материальный урон, разорение, уничтожение храмов и монастырей, русская Церковь не только сохранила, но и усилила свои позиции в обществе.