«НА ВОЙНУ КАК НА ПРАЗДНИК» ТЕКИНСКИЙ КОННЫЙ ПОЛК В БОЯХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

«…отличился в победном сражении»

Кроме текинцев, этой чести не удостоился ни один народ Русского Туркестана, в том числе и другие туркменские племена, если не считать отдельных представителей знати этих народов и племён, имевших офицерский чин и воевавших в частях русской армии.
Уже после завоевания туркменских земель Российской империей, 24 февраля 1885 года, из текинцев Ахала и Мары был сформирован отряд туркменской иррегулярной конной милиции, который, в частности, участвовал в 1890 году в разведке афганской границы и отличился в победном сражении на стороне русских войск с афганцами, которыми командовали британские военные инструкторы, у селения Ташкепри за Пендинский оазис. 7 ноября 1892 года отряд был преобразован в Туркменский конно-иррегулярный дивизион, а 30 января 1911 года — в Туркменский конный дивизион¹.
В обширном труде «Закаспийская область» за 1901 год говорится, что, хотя население области и было освобождено от всеобщей воинской повинности, тем не менее туркмены (а именно — текинцы) состояли на службе в дивизионе. В него поступали туземцы по добровольному желанию, причём от казны всаднику-джигиту выделялся один кавалерийский карабин и 25 рублей в месяц. На эти деньги он должен содержать себя и лошадь.
«В Закаспийской области при формировании пограничного надзора Закаспийского таможенного округа желающих служить... туркмен оказалось втрое более числа имевшихся вакансий... И надо отдать полную справедливость джигитам Туркменского конно-иррегулярного дивизиона, что все они в своих национальных барашковых папахах (шапках-тельпеках), в халатах с погонами с изображением на них букв «Т», опоясанные ремнями с блёстками, к которым прицеплены кривые туркменские шашки, и с винтовками-берданками за плечами представляют из себя типы отчаянных, лихих наездников и рубак...»².

Текинский всадник. 1900-е годы

В 1909 году русский офицер Д.Н. Логофет в своих путевых заметках также положительно отзывался о туркменских конниках: «Это хорошая воинская часть,— писал он, — сидящая на отличных конях. Служба всадников совершенно та же, что и наших казачьих частей. Офицеры же... частью производятся из тех же всадников... Вообще туркмены представляют собой прекрасный материал для комплектования нашей кавалерии. По своему характеру и веками усвоенным понятиям эта народность особенно желательная в рядах нашей армии»³.
После начала Первой мировой войны из туркмен племени текинцев Ахала и Мары на базе иррегулярной текинской конной милиции, ведавшей охраной границы, был сформирован Туркменский конный полк, причём его командный состав был в заметной степени укомплектован русскими офицерами регулярной кавалерии. Рядовой состав полка назывался всадниками. Организация полка напоминала казачью часть.

По просьбе личного состава Туркменского конного полка командование русской армии не стало направлять его на Кавказский фронт ввиду нежелания текинцев воевать с единоверцами, а откомандировало полк на русско-германский фронт.

Датой рождения полка считается 29 июля 1914 года. Формировался он на добровольных началах и исключительно на средства самих туркмен. Это было специально отмечено туркестанским генерал-губернатором: «При формировании конного Туркменского полка туркмены Мервского, Тедженского и Асхабадского уездов поставили отличных текинских лошадей, снарядили всадников всего на сумму 60 тыс. рублей, что дало возможность выступить вновь сформированной части в отличном виде, как в отношении обмундирования, так и конного состава»⁴. Согласно выявленным в Российском государственном военно-историческом архиве документам, 21 октября 1914 года в Туркменском конном полку насчитывалось 627 всадников, два штаб-офицера, 15 обер-офицеров⁵.

«Дикие, а как ездят!»

С первых месяцев войны туркмены активно участвовали в боевых действиях и не могли остаться незамеченными. Известный со времён Русско-японской войны корреспондент Ф.П. Купчинский писал в ноябре 1914 года в «Петроградском курьере»:

Они охотно покупают у местного населения продукты и аккуратно до педантизма со всеми расплачиваются. Привезли с собой запасных коней, палатки из ковров, приехали на войну, как на праздник, весёлыми, радостными, бодрыми и уже не в первом бою принимают непосредственное участие, очень много наезжают коней, пользуясь для этого разведками, которые делают не хуже регулярной конницы, порою бросают коней и идут пешком, часто заходят дальше всех и приносят великолепные донесения»⁶.

А ведь прошёл всего месяц, как туркмены прибыли на фронт. Еще 12 октября 1914 года командир Туркменского конного полка, назначенный начальником конницы 1-го Туркестанского армейского корпуса, полковник С.И. Дроздовский обеспокоенно писал начальнику 2-й бригады 15-й кавалерийской дивизии: «В указании Вашего превосходительства тем более нуждаюсь, что Туркменский конный полк будет первый раз действовать совместно с частями русской конницы, и это первая боевая его задача…»⁷.
Уже 17 ноября 1914 года на имя полковника Дроздовского поступило донесение, в котором, в частности, говорилось: «Унтер-офицер пошёл вдоль опушки, обошёл кругом и прошёл по мосту, где рубили ваши туркмены, и говорит, что он усыпан трупами и раненых, по его словам, очень много. Я должен сказать, что благодаря атаке туркмен мы смогли только унести себя»⁸.

«Гонят!» Рисунок Александра Пржецлавского. 1915–1916 годы

Речь шла о знаменитом бое, о котором писал 23 ноября 1914 года в «Русском слове» военный корреспондент В.И. Немирович-Данченко: «Перед боем у Ловича из Осмолина и Жихлина неприятель сосредоточился в Кернове и 16 ноября в тумане двинулся на нас. Немцам удалось, таким образом, незаметно добраться до Дуплиц. В мглистой дали этот манёвр был замечен одной из среднеазиатских кавалерийских частей, на высокие боевые качества которой указывал еще М.Д. Скобелев. В настоящую войну эта конница своей порывистой и неодолимой отвагой не раз сбивала с толку германцев, не считавших такие удары возможными. Так и тут эти удивительные всадники, силу которых впервые почувствовали в Текинском и Мервском оазисах, угадав противника, пошли на его пехоту конным строем с таким изумительным бешенством, на которое только способны эти истинные поэты-воины. Нам передают, что налёт их на большие силы оторопевших немцев невозможно описать. Каждый момент этого боя был необычайным. Рубили, с гиканьем бросались в самую гущу ощетинившихся штыками колонн, перескакивали через людей в их середину, охватывали их отовсюду. Мало того, что эти степные богатыри заставили отойти германскую пехоту, но и весь путь их отступления они замостили трупами врагов. Это сплошное поле смерти, где трудно ступить, не наткнувшись на сражённых шашками немцев.
Ещё раз война показала нам, каким великолепным боевым материалом мы обладаем за песками и пустынями Каспийского моря...»⁹.

Штандартный эскадрон Текинского конного полка во главе с командиром полка полковником
С.П. Зыковым (слева) на смотре частей войск 9-й армии под Хотином. 1916 год

Следует отметить, что Туркменский конный полк прошёл все горнило жесточайших боёв на Восточном фронте Первой мировой войны, начиная с 1914 года, и покрыл себя ратной славой. Его всадники и офицеры проявили свои высокие боевые качества в сражениях с германскими и австро-венгерскими войсками, сражаясь в конном и пешем строю, понеся большие потери, пополнявшиеся соплеменниками-добровольцами. Все воины Туркменского конного полка были награждены за боевые заслуги, их ратные подвиги освещались восторженной их доблестью прессой России. Только за два с половиной месяца участия туркмен в боевых действиях 67 всадников полка были награждены высшими боевыми наградами Российской империи.

В Туркменском конном полку сформировалось особое фронтовое братство русских и туркменских офицеров с личным составом полка — всадниками. Их сплотила кровь, пролитая в жестоких боях с противником.

Об этом можно судить из письма командира полка полковника Дроздовского, который ценил своих воинов и заботился о них. Вот его письмо на имя всадника Момми Аллаберди-оглы, после тяжёлых ранений в феврале 1915 года отправленного в тыл: «Момми Аллаберди. Я, полковник Дроздовский, благодарю тебя за молодецкую службу. Пусть Бог помогает поскорее тебе поправиться от ран, чтобы вернуться в полк, где все ждут тебя и рады, что Бог тебя сохранил... Когда приедешь в полк, получишь Георгиевский крест. Я напишу в Асхабад, что всадник Момми Аллаберди — молодец, все будут почитать Момми Аллаберди. В полку всё благополучно. Поправляйся, Бог тебе поможет, и пиши: что нужно, всё пришлю. Твой командир Дроздовский»¹⁰.

Боевое братство

Именно по повелению императора Николая II от 31 марта 1916 года полк, состоявший в основном из текинцев Ахала и Мерва, стали «именовать впредь Текинским конным полком»¹¹. Высоко оценивал текинцев и противник. Один из офицеров германского генерального штаба говорил о них: «Кто же мог думать, что у русских есть “дьяволы”, совершающие то, что должно быть вне пределов человеческих сил. Разве можно предвидеть подвиги, граничащие с безумием. Они не поддаются здравому расчёту»¹².

Текинцы Туркменского конного полка. Из личного фотоальбома генерала графа Ф.А. Келлера.
1915–1916 годы

Особенно отличился Текинский конный полк 28 мая 1916 года, когда произошло Доброноуцкое сражение и 9-я русская армия Юго-Западного фронта разбила австро-венгерскую армию генерала Карла фон Пфланцера. Русское командование не смогло правильно распорядиться кавалерией, и 3-й кавалерийский корпус генерала Ф.А. Келлера остался не у дел, когда один Текинский конный полк был брошен на противника. Этот бой ярко описал корреспондент газеты «Вечернее время»:
«Дело произошло 28 мая и считается небывалым в военной истории делом... Войска, видевшие лихой налёт текинских джигитов, умело и доблестно руководимых русскими офицерами — “боярами”, в восторге кричали “ура!”... В это время среди окопов текинцы бились с австрийцами, глубже и глубже врубаясь в их массу… В дело пошла пехота. Вновь заговорили орудия. И вдруг враг дрогнул. Сначала десятки, потом сотни и тысячи людей ринулись в беспорядочное, позорное бегство. На многие десятки вёрст разогнали текинцы большие силы австрийцев, уложили 2000 и взяли в плен более 3000. По всем направлениям на дорогах валялись брошенные орудия, пулемёты, зарядные ящики, ружья и убитые лошади, миллионы патронов. Армия Пфланцера была совершенно разгромлена… Текинцев, много содействовавших этому важному делу, носили на руках…»¹³.
Массовое разложение русской армии под влиянием революционной пропаганды большевиков, призывавших превратить империалистическую войну в гражданскую, охватило всю армию и военно-морской флот. Начались расправы нижних чинов со своими офицерами, генералами и адмиралами, даже самого высокого ранга. Но они не коснулись Текинского конного полка. Его всадники не выдали своих офицеров на расправу, став одной из очень немногих частей на фронте, сохранивших дисциплину в своих рядах и высокую боеспособность. Это обстоятельство побудило генерала от инфантерии Л.Г. Корнилова, ставшего главнокомандующим русской армией в 1917 году, после Февральской революции в России, привлечь Текинский конный полк для охраны Ставки главного командования русской армии.

Текинский конный полк был верен своей присяге, несмотря ни на какие политические изменения и революционные потрясения вокруг.

Текинцам было трудно понять настроения народных масс в России, одетых в серые солдатские шинели, — почему во время войны с врагом военные люди нарушают присягу, отказываются воевать и защищать свою Родину?
После провала Корниловского выступления и снятия Корнилова с поста главкома русской армией предпринимались попытки уничтожить его физически. Текинцы решительно противостояли революционным солдатам и матросам, особенно «отличившимся» в расправах над своими офицерами, не давая сделать то же с генералом Корниловым.

Приезд Лавра Корнилова в Москву на заседания Государственного Совещания.
Справа платформа с личным автомобилем генерала Корнилова под охраной текинца. 1917 год

Временным правительством с помощью местных властей Закаспия делались попытки отозвать всадников и офицеров Текинского конного полка на родину — под предлогом голода их родственников, чтобы лишить генерала Корнилова защиты. Он пользовался высоким авторитетом среди текинцев, тем более что великолепно владел туркменским языком, как, впрочем, и многие русские офицеры Текинского конного полка. Туркмены безгранично доверяли Корнилову: в конце XIX века он служил офицером по особым поручениям при Туркестанском генерал-губернаторе (говоря современным языком, офицером военной разведки) и не раз с риском для жизни ходил с туркменами в разведку на территорию Афганистана, перевоплощаясь при этом в туркмена.

«Контрреволюционеры в мохнатых шапках»

Матросы не стали связываться с текинцами, этими, по словам большевиков, «контрреволюционерами в мохнатых шапках», поскольку их храбрость и боевые качества были известны всем на фронте. Конечно, в силу своей немногочисленности Текинский конный полк, при всех боевых достоинствах его личного состава, не мог остановить революционную стихию и хаос, охватившие огромную страну.

Текинцы на привале. 1916–1917 годы

После прихода к власти большевиков Текинский конный полк выступил под командованием Корнилова на Юг — на Дон, где он надеялся создать армию для борьбы с большевиками. Полк шёл через территории, контролируемые советской властью, которая воспринимала текинцев как контрреволюционную силу. Часто, передвигаясь по незнакомой местности, полк попадал в засады. Южнее города Сурож он попал под артиллерийский и ружейно-пулемётный огонь, понеся потери. Тогда Корнилов, не желая подвергать текинцев дальнейшему риску, приказал Текинскому конному полку оставить его и пробиваться на свою родину самостоятельно. Но сорок текинцев во главе с Ханом Хаджиевым последовали за ним на Юг и добрались всё-таки до Новочеркасска, где оставались личной охраной Л.Г. Корнилова до самой его смерти.
Туркмены были и телохранителями генерала А.И. Деникина, возглавившего после гибели Корнилова Добровольческую армию, а затем ставшего Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России; с ним они отправились в эмиграцию после разгрома Белого движения. Другая часть полка во главе с полковником Н.П. Кюгельгеном дошла до Новгород-Северска (ныне Новгород-Северский), где текинские джигиты участвовали в боях против советских войск на стороне украинских контрреволюционеров. С согласия властей Украинской Рады остатки полка перебрались по железной дороге в Киев, где оставались до вступления в город частей Красной армии. 26 января 1918 года остатки полка были расформированы и распущены.
После роспуска Текинского конного полка около двухсот его всадников и офицеров были арестованы советскими властями. Их содержали под стражей в Брянске и Минске. Впоследствии они были амнистированы и отправлены на родину. Но не все всадники и офицеры из состава полка добрались до Закаспия. Многие попали в руки советских карательных органов, без суда и следствия расправлявшихся с ними из-за их политической репутации в глазах «революционных» масс. К тому же из-за характерной внешности и одежды текинцам было трудно скрыться. Известен случай, когда более тридцати текинцев во главе с Юсупом Мередали были схвачены чекистами в городе Уральске, заключены под стражу, а на следующий день должны были быть расстреляны.
Но начальник дивизии Красной армии В.И. Чапаев, фронтовик Первой мировой, знавший о боевых качествах текинцев и формировавший свою конную разведку, узнав о группе задержанных текинцев, предложил им служить в его дивизии, что спасло их от гибели — вместе со своим командиром они стали красноармейцами.

Те, кто добрался до родных краёв, всю жизнь скрывали сведения о своей службе в Текинском конном полку, справедливо опасаясь репрессий со стороны советской власти¹⁴ .

Такова была трагическая судьба туркмен-текинцев, всадников и офицеров Текинского конного полка, прославившихся своей ратной доблестью в сражениях Первой мировой.