СПИТАК - 1988: КОГДА ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ

Ещё 21 город и 350 сёл ощутили на себе разрушительную мощь стихии. Энергия, высвободившаяся в зоне землетрясения, оказалась сопоставимой с десятью атомными бомбами, сброшенными на Хиросиму в 1945-м. 12 дней в республике ощущались сейсмические толчки от 3 до 5 баллов. По разным данным, катастрофа унесла жизни от 25 до 45 тысяч человек, 140 тысяч стали инвалидами. 40% промышленного потенциала Армянской ССР было выведено из строя.
Сразу же после катастрофы на помощь пришли подразделения Вооружённых сил СССР и Погранвойск КГБ СССР. Бригада из 98 медиков и военно-полевых хирургов во главе с министром здравоохранения СССР Евгением Чазовым в тот же день выехала в Армению из Москвы. Тогда же более 100 автомашин, гружённых медикаментами, строительными материалами и палатками, направились из Грузии в Армению.
Председатель Совета министров СССР Николай Рыжков возглавил комиссию по ликвидации последствий трагедии. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв, прервав свой визит в США, 10 декабря прибыл в Ленинакан. По республиканскому телевидению с обращением выступил Верховный Патриарх и Католикос всех армян Вазген.

…События декабря 1988 года отдаляются во времени, которому, как известно, свойственно залечивать даже самые тяжкие травмы. Но трагедия Спитакского землетрясения навсегда стала частью исторической памяти армянского народа.

Своими воспоминаниями и уникальными фотоматериалами с читателями Вестника поделился журналист Николай Баратов, в то время работавший в газете «Труд» и побывавший в Армении в первые дни после землетрясения:

«Вылетели из Москвы на пятый день после катастрофы, поздно вечером, с военного аэродрома в Чкаловском. Самолёт был военно-транспортный ИЛ-76, под завязку гружённый гуманитарной помощью: одеяла, палатки, крупы, сгущёнка, прочие консервы.

А перекрёстки улиц были хорошо видны — на них  стояли штабели пустых гробов. Выживших, даже чудом, под развалинами уже не оставалось (холод усугубил трагедию), но тела откапывали постоянно. И тогда с ближайшего перекрёстка приносили гроб и укладывали в него то, что осталось от очередной жертвы. В воздухе стоял запах разложения, чтобы как-то защититься от него, я обматывал рот и нос шарфом. (Потом, по возвращении в Москву, шарф выкинул — никакой стиркой из него невозможно было вытравить страшный запах смерти.)

Ночевали мы в сырых построенных ещё в царское время казармах — они, кстати, выдержали удар и лишь слегка потрескались. Все коммуникации были нарушены.

Местное партийное и государственное руководство растерялось, и лишь военные, обладая своей связью, транспортом, запасами, а главное — спокойствием и мужеством, продолжали действовать чётко и дисциплинированно. Именно на них легли основные спасательно-поисковые работы (хотя спасать-то из-под развалин уже было некого). И я видел, в каком состоянии вечером в казарму возвращались эти измученные парни, такие же бледно-зелёные, как комбинезоны химзащиты на них.
Если в Ленинакане ещё что-то уцелело, то Спитак был разрушен почти полностью. И точно так же повсюду — штабели ждущих своего содержимого гробов. Страшный удар землетрясения произошёл незадолго до полудня. Эх, ещё бы 15–20 минут — и детишки в школах уже выбежали бы из зданий на перемену…

Когда в Ленинакане разбирали развалины городского ЗАГСа, то извлечённых из-под обломков молодожёнов укладывали на газон парами, в их испачканных белых платьях и парадных костюмах… Я не смог это снимать — дрожали руки.
Николай Иванович Рыжков был на месте с первых же дней трагедии. Это было время так называемой гласности, и его недруги, намекая на известное стихотворение Маяковского, хихикали, называя его «плачущим большевиком». Да. Он плакал в Армении, когда увидел все эти чудовищные разрушения и потери. Не знаю, сохранился ли в Армении бюст последнего премьер-министра СССР, Героя Армении Н.И. Рыжкова. И сохранились ли улицы, названные в его честь? Я не видел, как Николай Иванович плакал. Видел, как он работал, сумев собрать на месте бедствия лучших спасателей, строителей, врачей… Вообще не могу представить, что было бы с Армений, не будь тогда Советского Союза.

И последнее: ни один из этих снимков тогда и до настоящего времени не был опубликован».

«Для тебя, Армения»

Под таким названием армяно-французский композитор и певец Шарль Азнавур с группой музыкантов и актёров записали в 1989 году песню, посвящённую трагедии декабря 1988 года. Вместе с композитором Жоржем Гарваренцем он создал фонд «Азнавур для Армении». Средства, вырученные от продажи дисков с записью песни, фонд направил на строительство трёх детских домов для жертв землетрясения и 47 школ.