Владимир Минач: «Слово должно обладать сказочной силой»

Кинжал и цветок

Несмотря на обширное литературное наследие, Владимир Минач и его творчество малоизвестны как в России, так и в международном контексте, в том числе и потому, что работы этого автора не переводились на иностранные языки. Постараемся донести до российских читателей хотя бы основные черты философских взглядов писателя.

Где граница между философией и литературой, философией и журналистикой, философией и политикой, философией и отношением к жизни? Является ли философия только академической дисциплиной, или философия окружает нас повсюду? И главное: когда и как писатель становится философом? Ответить на этот вопрос непросто. Писатель, как и философ, работает со словом. Владимир Минач принадлежал к людям, которые думали о мире и пытались его понять, что явно относит его творчество к области философии. В 1984 году, выступая на национальном культурном фестивале, он сказал: «Слово должно обладать сказочной силой изменчивости и вездесущности, быть кинжалом там, где нужен кинжал, и цветком там, где нужен цветок…»

Хотя Владимир Минач не оставил после себя философского трактата, подобного работам Людвига Витгенштейна или Иммануила Канта, его перу принадлежат статьи и книги, позволяющие реконструировать оригинальные философские взгляды писателя.

Авторы «Энциклопедии словацких писателей» также напоминают нам, что Минач создал собственную философию, философию действия, работающую в направлении исторического и социального прогресса, что лишь доказывает правомерность рассмотрения уникального творческого наследия Минача с философской точки зрения². Постараемся реконструировать философские взгляды писателя на основе его романов, эссе и политически ориентированных произведений, а также киносценариев, литературной критики, интервью и других текстов³.

Жизнь и судьба

Владимир Минач родился 10 августа 1922 года в городке Кленовец (Первая Чехословацкая республика) в семье ремесленников и крестьян. Он находился под сильным влиянием среды, природной и общественной, в том числе национально-лютеранского движения, что предопределило его руссоистские и экологические позиции, его ценностные ориентиры. Земляками Минача были отцы-основатели словацкой политической нации — Янко Франциски-Римавски (1822–1905), первый капитан словацких добровольцев в 1848–1849 годах писатель Штефан Марко Дакснер (1822–1892), инициатор создания первых словацких политических документов XIX столетия (таких как Меморандум словацкой нации), видный дипломат и государственный деятель Владимир Клементис (1902–1952).

В 1940-х годах Минач изучал словацкий и немецкий языки на философском факультете Словацкого университета в Братиславе. В 1944 году присоединился к Словацкому национальному восстанию, которое было антифашистской реакцией на притеснения нацистской Германии. Деревня, где он воевал, была окружена полком СС, Минач попал в плен, оказался в Маутхаузене, затем в Дахау, сумел выжить… После войны работал редактором в антифашистских периодических изданиях «Боец» и «Защита народа», затем был главой сценарного отдела Чехословацкого государственного кино, а также главным редактором журнала «Словацкий обзор».

В 1950-е годы ему угрожали преследования со стороны властей: как и часть словацкой левой интеллигенции, он обвинялся в «буржуазном национализме».

Минач избежал репрессий только потому, что не играл в те годы видной политической роли.
После того как его сняли с должности председателя Словацкого литературного фонда, он стал председателем Матицы словацкой — старейшего национального культурного учреждения. Добивался приёма на работу политически «неблагонадёжных» людей — диссидентов и «неудобных» авторов, поддерживал экологическое движение, а в 1989 году был уволен из Матицы, издавал книги и комментировал общественные мероприятия. В 1990–1992 годах стал депутатом Федерального собрания от Партии демократических левых сил.
Владимир Минач ушёл из жизни 25 октября 1996 года в Братиславе, а в 1998-м был посмертно награждён орденом Людовита Штура⁴, но его реальной общественной реабилитации ещё не произошло⁵.

Работа и призвание

После службы в армии, во время работы в редакции периодического издания «Защита народа», Минач создал известное литературное произведение «Смерть ходит по горам» (1948), в котором запечатлел чувства и переживания молодого интеллигента, осознавшего в Словацком национальном восстании величие и мощь прогрессивного мышления, человеческой сплочённости, возрождающую силу активной борьбы с фашизмом. Уже в этом романе можно найти первые философские размышления, с позиций которых автор трактует нравственное измерение восстания. В своих литературных произведениях Минач также критиковал послевоенное развитие и тогдашнюю политику за схематизм и бюрократизм, за упрощённые лозунги, из-за чего попал в немилость у властей и был обвинён в «буржуазном национализме».

В знаменитой работе «Раздувая родные очаги» (1970) Минач ставит фундаментальный вопрос о том, что такое история и что такое нация без истории. По словам философа, молодые нации искали право на своё место, свою значимость, свой смысл. И искали — именно в истории.

Как отмечают авторы «Энциклопедии словацких писателей»⁶, Минач стремился уловить суть, направление, проблемы и противоречия словацкой жизни через образы своих персонажей и их взаимодействие. Как полагал сам Минач, словацкая нация несёт традицию и преемственность плебейской нации (что можно точнее перевести как нации простонародной. — Ред.) по своей глубинной сущности: «Исторически мы плебеи — я не знаю другой современной нации, столь же чисто плебейской, как мы…»⁷ В «Избранных спорах Йозефа Милослава Гурбана»⁸ Минач выбирает образ героя⁹ как человека действия, политика, продвигающего прогрессивные идеи в национальной и церковной жизни. Книга является продолжением очерков о смысле словацкой истории и по уровню сопоставима с его произведением «Раздувая родные очаги».
К философии Карла Маркса Минач подходит в контексте историософии, принимая марксистскую трактовку гегелевской (диалектической) методологии. Но в то же время указывает, что Маркс не смог понять смысла словацкого движения. Минач изначально не был марксистом, он изучил марксизм позднее, чтобы освоить и применить его положения в собственном мыслительном процессе. По мнению писателя, из-за позднейших искажений марксизма говорить о нации, её судьбах, истории и культуре стало не принято и даже опасно. В этом он обвиняет «фельдфебелей от марксизма», ноздри которых столь же чутко улавливали «подозрительные и чуждые элементы», как собаки-гончие — след жертвы на охоте. Настойчивая ортодоксия толкований неизбежно приводила, по мнению словацкого философа, к догматизму и схематизму в понимании положений марксизма.
Критикуя ортодоксальную интерпретацию Маркса, Минач продолжил традицию Ладислава Новомеского¹⁰ в его смелом пересмотре отношения Маркса к словацкой революции, впервые данном в эссе «Маркс и словацкая нация»¹¹.

Свобода и культура

Писателю были свойственны антипотребительские, антикапиталистические настроения. По мнению Минача, общество должно быть солидарно с теми, кто не разбогател.

Он делает акцент на критике и самокритике: «Никто не может выйти на сцену и говорить о чистоте, если у него грязные ноги... Только чистый может говорить о чистоте...» Однако писатель (в отличие от радикальных руссоистов) выдвигал на первый план культурный прогресс, образование и воспитание человека через качественную литературу. Не без критической иронии он отмечал, что телевидение появилось у словаков раньше, чем вся нация научилась читать. Согласно Миначу, потребительство ведёт к моральной деградации человека. В произведениях Гвездослава¹² и других словацких поэтов он обнаруживает мысли о неправоте богатства, но борется не против материального благополучия нации, а против того, как люди разбогатели. Ему же принадлежит мысль о том, что смысл — не в жизни как таковой, а в том, что жизнь имеет смысл, только когда постоянно что-то открываешь в себе и в окружающем мире¹³.
Минач также прокомментировал вопрос свободы в контексте демократической системы. Индивидуальная свобода зависит от того, что важно для общества, и поэтому должна регулироваться писаными и неписаными законами и соглашениями, которые являются теми ограничениями, с которыми сталкивается эта свобода. По словам Минача, свобода — это пространство, которое постоянно теряется, но за которое борются, и важно, чтобы права и свободы были защищены конституцией. В частности, словацкая свобода — по Миначу — это борьба за обретение чувства ответственности во имя будущего Словакии, что также связано с гражданской уверенностью в себе и более высокой степенью культурной реализации¹⁴.

Нация и история

«Не сила преходящая, но дух пребывающий: это наш путь, наша цель, наша судьба!» Эти слова Владимира Минача стали крылатыми, они были высечены на здании Национального совета Словацкой Республики в Братиславе. А прозвучали они в прославившем писателя уже упомянутом произведении «Раздувая родные очаги». И в этой его работе, и в более ранней «Парадоксии», и в более поздних «Избранных спорах Йозефа Милослава Гурбана» он проводит мысль о том, что ни человек, ни нация не могут быть истолкованы вне социальных и исторических отношений, и задаётся фундаментальным вопросом о том, что такое история и что такое нация без истории.

Владимир Минач. 1960-е годы. Фото Матицы словацкой / Wikimedia

По мнению Минача, молодые нации искали право на свою реализацию, на собственную значимость в контексте истории, реалистично оценивая исторический процесс и осознавая ограничения, которыми сопровождались попытки национальной и социальной эмансипации. Он часто подходит к личностям в истории с позиций экзистенциалистской, психологической трактовки субъективного (личная жизнь, любовь, одиночество, эмоции) и объективного (место личности в истории). И напоминает, что словацкая политика всегда была зависимой: «…она не создавала изменений, но реагировала на них. Её концепции оборонительны, её движение — движение против: малая нация, находящаяся среди интересов больших наций…»¹⁵ Абсурдно оценивать словацкую историю по объективным историческим стандартам, ибо они являются исключительной собственностью великих наций. По словам Минача, история словацкой нации связана с её простонародной сущностью. Бытовая нищета и необходимость отдавать все силы почти безнадёжному делу выживания говорят об определённом нравственном величии нации. И это при том, что исторически словацкая национальная элита была малочисленной, бедной и оппозиционно настроенной (к имперским властям. — Ред.).
По словам Минача, несмотря на каждое историческое поражение, словаки в итоге становились сильнее, и этот процесс соответствует железной логике развития современных наций.

По Миначу, история обретает смысл только в том случае, если имеет высшую цель в стремлении к гуманизму и социальной справедливости, сама же социальная справедливость является смыслом и национальной истории, и истории человечества.

Минач философски продолжил и развил мысли поколения интеллектуалов и художников, объединившихся вокруг словацкого левого журнала DAV¹⁶. Своим литературным творчеством он боролся против схематизма и догматизма 1950-х годов и поддерживал реформаторское крыло Александра Дубчека в движении 1960-х годов.
В работах Минача мы находим мысли о том, что национальное должно идти рука об руку с социальным, а сотрудничество между нациями предполагает их взаимное историческое признание. В этом смысле высшими ценностями становятся социальная справедливость и братство народов. В духе идей гуманизма он измерял ценность истории человечества уровнем развития культуры и степенью взаимопонимания между людьми.
Словацкую философию истории он построил на опыте двух восстаний (в 1848 и 1944 годах), а Словацкое национальное восстание середины XIX столетия считает — под влиянием эссе¹⁷ высоко ценимого им Ладислава Новомеского — стартовой точкой подъёма словацкого национального самосознания, процесс становления которого начался именно с Революции 1848 года. Эссе «Восстание», которое он написал к 30-летию Словацкого национального восстания 1944 года, представляет собой завершение концепций, развивавшихся Миначем в предыдущих работах. Он пишет, что в тот год словацкий народ совершил свой величайший и самый значительный исторический акт¹⁸.

Мариан Гешпер, КРАЙНИЙ СПРАВА (МАТИЦА СЛОВАЦКАЯ) и Владимир Минач – младший (сын Владимира Минача) на открытии бюста Владимира Минача. 2022 год

Философско-исторические взгляды Владимира Минача подвергались критике, но нельзя не отметить, что писатель-философ разработал последовательную, современную и воодушевляющую концепцию, которая вскоре вдохновила в словацкой среде движение возрождения 1968 года.
Подводя итог, подчеркнём: философией проникнуты все публицистические очерки, все литературные произведения Минача. По ним можно реконструировать практически всю систему — аксиологических, этических, эстетических, экономических, политических, гносеологических, семиотических, теологических, антропологических, социальных — аспектов его мировоззрения. Поэтому можно сказать, что Владимир Минач был в том же смысле философ, что и Фёдор Достоевский, Лев Толстой, Жан-Поль Сартр или Альбер Камю.

Перевёл на русский язык Йозеф Гуменик,
Институт Матицы словацкой