Сибирь в Новое время

В 1892 году выдающийся сибирский учёный, журналист и публицист Николай Михайлович Ядринцев (1842–1894) писал: «…мы решили соединить в одно целое все наши наблюдения и плоды научных литературных работ о Сибири, чтобы дать картину исторической и современной жизни нашего Востока, поучительную для русского общества. Ежели склад народной жизни в Европейской России вызывает ныне особое внимание, то не менее интереса может представить проявление той же жизни русского народа на обширных окраинах среди новых условий и новой обстановки. Несомненно, что здесь, среди девственной природы, характер того же населения должен проявляться оригинальнее и самобытнее»¹.
История этого самого обширного региона России всегда была объектом отечественной историографии. Своеобразными реперными точками в этом процессе стали «История Сибирская» С.У. Ремезова (конец XVII века), «История Сибири» Герарда Фридриха (Фёдора Ивановича) Миллера (1-й том опубликован в 1750 году), «Историческое обозрение Сибири» Петра Андреевича Словцова (1-я часть вышла в 1838 году), наконец, пятитомная «История Сибири» (Л., 1968 / отв. редактор академик АН СССР Алексей Павлович Окладников).

Предложение подготовить и издать очередной многотомный обобщающий труд по истории Азиатской России было чётко сформулировано академиком РАН Анатолием Пантелеевичем Деревянко в декабре 2009 года.

Концепция и структура третьего тома (конец XVI века — февраль 1917 года) отрабатывалась под руководством академика РАН Николая Николаевича Покровского и члена-корреспондента РАН Владимира Александровича Ламина. Книга состоит из семи разделов: «Историография Сибири Нового времени», «Поход Ермака и начало освоения Сибири в конце XVI — первой половине XVII в.», «Сибирь в XVII в.», «Сибирь в XVIII — первой четверти XIX в.», «Сибирь и реформы М.М. Сперанского 1822 г.», «Общество, экономика и культура Сибири в 1820–1880-е гг.», «Сибирь в конце XIX — начале XX в.»².

Соисполнителями в написании отдельных разделов тома стали наши коллеги из Института истории и археологии Уральского отделения РАН (член-корреспондент РАН И.В. Побережников, доктор исторических наук Д.А. Редин), Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (доктор философских наук С.Ю. Лепехов), Института истории, археологии и этнографии Дальневосточного отделения РАН (доктор исторических наук Л.И. Галлямова, кандидаты исторических наук Т.З. Позняк, Г.А. Андриец, О.А. Устюгова, кандидат филологических наук Л.Е. Фетисова), а также дальневосточных вузов (доктор исторических наук Н.А. Беляева, кандидат исторических наук А.В. Шавгарова). Неоценим был вклад историков Новосибирского государственного педагогического университета — докторов исторических наук В.А. Зверева, О.Н. Катионова; Иркутского государственного университета — доктора исторических наук Л.М. Дамешека, кандидатов исторических наук Г.В. Оглезневой, Т.А. Перцевой; Сибирского федерального университета (Красноярск) — доктора исторических наук В.Г. Дацышена; Уральского федерального университета — доктора исторических наук Е.М. Главацкой; Томского государственного университета — докторов исторических наук В.П. Зиновьева, П.Ф. Никулина, Л.И. Шерстовой, С.Ф. Фоминых, С.А. Некрылова, Н.М. Дмитриенко; Алтайского государственного университета — докторов исторических наук Ю.М. Гончарова, В.А. Скубневского, А.Р. Ивонина, доктора искусствоведения Т.М. Степанской, кандидата исторических наук Д.А. Глазунова; Омского государственного университета — доктора исторических наук А.В. Ремнёва, кандидата исторических наук Н.Г. Суворовой; Тюменского государственного университета — докторов исторических наук Е.А. Крестьянникова, А.П. Яркова; Кемеровского государственного университета — доктора исторических наук М.В. Дорофеева. В семи разделах третьего тома, посвящённых освоению Сибири от начала присоединения до социального катаклизма 1917 года, авторы, используя результаты исследований за последние 50 лет и введённые в научный оборот разнообразные источники, выявляют роль государственных структур и народных масс в заселении региона, в хозяйственной жизни местного населения, во взаимоотношениях между пришлыми и аборигенами.

Отслеживается процесс формирования в Азиатской России экономического и социокультурного пространства как составной части Российской империи.

Авторы текстов руководствовались принципами геополитического, регионального, цивилизационного, модернизационного, междисциплинарного и других подходов исторической науки и смежных гуманитарных дисциплин (литературоведения, фольклористики, этнографии, истории науки и др.). На этом основании учёные выделяют два продолжительных периода в истории Сибири в Новое время: от похода Ермака до начала XIX века и от реформ М.М. Сперанского 1822 года до Февральской революции 1917 года.

В новом издании «История Сибири» также учтены достижения зарубежных исследователей, прежде всего представителей англо- и немецкоязычной историографии. В их числе такие известные историки, как Ф.А. Голдер, Р.Дж. Кернер, Дж. Ланцев, М. Раев, А. Вуд, Т. Армстронг, Д. Коллинз, Дж. Стефан и др. В своём развитии западное сибиреведение прошло несколько закономерных этапов. В XVIII–XIX столетиях авторы, писавшие о Сибири и опиравшиеся преимущественно на работы своих соотечественников, проявляли интерес к истории «русской восточной экспансии» лишь в той мере, в какой она соприкасалась с историей и актуальными проблемами развития их собственных стран. В XX — начале XXI века на Западе появляются специализированные научные центры россиеведения и сибиреведения, формируются архивные и книжные собрания «россики», расширяется проблематика исследований, вырабатываются оригинальные концепции, применяются новые теоретические подходы — теории «фронтира» (Д. Тредголд, Э.-М. Штольберг), «модернизации» (В. Конолли), «новой имперской истории» (А. Каппелер) и др. Существенный вклад в развитие зарубежного сибиреведения внесли историки — выходцы из России. Зарубежные исследователи сибирской истории неизменно отмечали колоссальное экономическое и геополитическое значение региона, способствовавшего превращению России в сверхдержаву, стремились выяснить, насколько успешным оказался опыт русской колонизации Сибири и каковы перспективы присутствия России в Северной Азии. Для подавляющего большинства западных историков было характерно представление об огромной, во многом определяющей роли, которую играло Российское государство в колонизации Сибири и Дальнего Востока.

Представления исследователей о причинах и целях «русской восточной экспансии» обусловили выбор ключевых проблем социально-экономического развития Сибири в XVII — начале XX века.

В их числе — история пушного промысла и торговли (Р. Фишер); проблемы аграрной истории Сибири (Дж. Чэннон); развитие транспортных коммуникаций (С. Маркс). Вместе с тем из-за ограниченной источниковой базы западными исследователями явно недостаточно изучались история развития сибирской промышленности, историко-демографическая проблематика, вопросы исторической урбанистики. В последние десятилетия в работах, посвящённых истории Сибири, в центре внимания оказались вопросы общественно-политического и социокультурного развития региона, которые изучаются в контексте проблемы «интеграции» или «инкорпорации» Сибири в общеимперское пространство, в том числе рассматривается «ментальное», «символическое» измерение процесса (М. Бассин, У. Сандерленд, В. Фауст, К. Вайсс, Д. Дальманн, В. Хинтцше и др.)

«Якуты». Из альбома «Этнографическое описание народов России» Густава-Теодора Паули. 1862 год

В целом в издании рассмотрены основные этапы и идентифицированы итоги многовековой истории изучения Сибири. Показано, что сибирскому походу Ермака предшествовали рекогносцировочные поездки новгородских купцов и московских воевод XI–XVI веков, в ходе которых были разведаны многие сухопутные и водные пути в Приуралье и Западную Сибирь и получены первые сведения о коренных народах региона. Они способствовали включению Югры в орбиту политических интересов Московского государства. Поход дружины Ермака в конце XVI века открыл «окно» в Сибирь для российских торговых и служилых людей, известных в научной литературе как «землепроходцы». Авторами соответствующих разделов «Истории Сибири» детально описаны ход и результаты движения землепроходцев, в конце XVI — начале XVIII века добывших реальные сведения о различных частях региона и о его жителях. Эта и другая информация нашла отражение в географических чертежах и росписях к ним, расспросных речах и других материалах землепроходцев. Данные материалы вместе с трудами западноевропейских путешественников и исследователей были систематизированы знаменитым изографом Сибири С.У. Ремезовым в его «Хорографической», «Чертёжной» и «Служебной» чертёжных книгах и описаниях. Работы Ремезова, подготовленные в конце XVII — первой трети XVIII века, подвели итог продолжительного этапа открытия, освоения и донаучного изучения Сибири в XI–XVII веках. Обстоятельное научное изучение Сибири и Дальнего Востока выполнили академические и правительственные экспедиции XVIII века.

Чертёж всех городов Сибирских. «Чертёжная книга Сибири» С.У. Ремезова. 1701 год

Предметом исследования также стали фольклор, книжность, литература, иконопись, музыка, театр, архитектура, образование, наука и другие составляющие культуры русского населения Сибири и субэтноса сибиряков. Сделан вывод, что культура в истории Сибири XVII–XVIII столетий являлась ценностно-нормативной системой, находящейся в исторической динамике и отражающей закономерности развития в провинции науки, образования, искусства слова, музыки, живописи и зодчества.

Колонизационная парадигма российской истории во всём многообразии проявилась в процессе хозяйственного освоения Северной Азии, включая прежде всего Сибирь.

Оно происходило с использованием уже наработанных в отечественной практике методик, адаптируя их к природно-климатическим условиям региона: в тундре и тайге — новгородскими приёмами, в лесостепи — сооружением оборонительных линий. Заселение Сибири осуществлялось одновременно с колонизацией Поволжья и степной Украины. Этот процесс — от похода Ермака и до настоящего времени — осуществлялся при активном участии государства. Государство выступало главной силой в осуществлении переселений (организованных миграций). Основным источником роста русского населения в XVIII — начале XX века, помимо естественного прироста, было принудительное водворение и переселение внутри региона. Наиболее существенным в решении демографической проблемы стал вклад ссыльных («штрафная колонизация»). Общее число невольных обитателей Сибири в XIX веке превысило один миллион. Труд ссыльных широко применялся в промышленном производстве. Колодники трудились на казённых винокуренных и металлургических заводах, соляных промыслах, суконных мануфактурах. «Правилами работ ссыльнокаторжан на золотых промыслах Нерчинского округа» от 29 апреля 1906 года вводилась хорошо известная по истории советского ГУЛАГа практика зачёта: «Ссыльнокаторжным, проработавшим на промыслах не менее одного года и отличившимся в поведении, срок каторги сокращается зачётом восьми месяцев пребывания на промыслах за целый год».

Прекращение уголовной ссылки в Сибирь в 1900 году избавило регион от массового наплыва сюда уголовного элемента, однако ссылка политических противников режима продолжалась до 1917 года.

Несмотря на бóльшую эффективность частной золотопромышленности в сравнении с кабинетской и казённой в XIX — начале XX века, государство полностью контролировало горнодобывающую отрасль региона посредством системы горных областей и горных округов, подчинённых горному департаменту Министерства государственных имуществ. Сам же министр являлся по должности главнокомандующим по горной части. В Сибири организовали две горных области с 12 горными округами. В обязанности этих структур входили наблюдение за точным исполнением законов, попечение о развитии горной промышленности, оказание покровительства частным горнозаводским предприятиям и промыслам, надзор за соблюдением техники безопасности, разрешение на постройку новых заводов и т. д.

«Снаряжение Строгановым Ермака в поход». Ремезовская летопись. Рубеж XVII–XVIII веков

На этапе протоиндустриальной фазы экономической трансформации России (XVIII — конец XIX века для Сибири) преобладала сфера феодального предпринимательства казны и Кабинета его императорского величества. В частности были полностью монополизированы горно-металлургические комплексы Алтая и Забайкалья. Однако основная фигура кабинетской экономики — приписной крестьянин, являясь «субъектом феодально-крепостнической эксплуатации», одновременно выступал и субъектом рыночных отношений. На рубеже XIX–XX столетий взаимодействие власти и бизнеса приняло форму частно-государственного капитализма. В экономической концепции главного индустриализатора того времени и инициатора строительства Транссибирской железнодорожной магистрали С.Ю. Витте важнейшим фактором развития России и Сибири выступало масштабное железнодорожное строительство.
Экономика Сибири исторически развивалась в рамках реализации трёх крупнейших хозяйственных проектов: пушнина (XVI–XVIII века), драгоценные и цветные металлы (XVIII–XX века), Транссибирская железнодорожная магистраль. Не всегда государство или монопольное объединение, пользующееся государственной поддержкой, могло выступать в качестве эффективно действующего с точки зрения прибыли хозяйствующего субъекта. Таких примеров в истории дореволюционной Сибири можно привести немало. Тем не менее не следует руководствоваться одним только принципом «стоимость — эффективность» при оценке перечисленных выше стратегических экономических проектов государства.

«Буряты». «Полная галерея народов в истинных картинах» Фридриха Вильгельма ГЕДШЕ.
1835–1840 годы

В социокультурном отношении хозяйственное освоение Азиатской России в течение всего обозначенного периода сопровождалось сохранением в социальной организации сибирского социума прежде всего сельского, патриархально-родового института клановых связей. Сибирское крестьянство к началу ХХ века продолжало оставаться специфически российским, небуржуазным субстратом мелких землевладельцев.
В книге предпринято дальнейшее исследование роли Русской православной церкви в освоении Сибири, истории народного православия и старообрядчества в регионе в XVI–XVIII веках и иной проблематики, актуализированной академиком Н.Н. Покровским и представителями его научной школы. Религиозную тематику дополняют сюжеты о распространении ислама и буддизма в Сибири в XVII–XVIII веках, появлении в начале XVIII столетия за Уралом первых протестантов и католиков. В исследовании показано, что в XVIII столетии Сибирь, будучи регионом Российской империи, становится пространством многонациональной, поликонфессиональной и мультикультурной коммуникации между христианами (адептами официального православия и старообрядчества из местного русского населения и переселившимися в Азиатскую Россию или путешествовавшими по ней европейцами — протестантами и католиками), татарами и другими сибирскими тюрками, принявшими ислам, бурятами и монголами, исповедовавшими буддизм, и языческим индигенным населением, принадлежавшими к европейскому и азиатскому мирам, разным цивилизациям и их ступеням.

«Якуты». Гравюра Емельяна Корнеева. Начало XIX века

Научно значимым компонентом третьего тома «Истории Сибири» является большой фактический материал и анализ основных тенденций развития сибирских коренных народов, в том числе сведения об этногенезе и этнической истории, компонентах традиционных материальной и духовной культур, аборигенных экономиках, характере взаимоотношений туземцев между собой, с местными русскими и посещавшими их европейцами.
Политика по отношению к коренным обитателям изучаемой территории на протяжении столетий менялась. Совокупность экономических, этносоциальных и политических факторов заставляла власть постоянно вносить коррективы в управление пространственным развитием Сибири.

В разные периоды создавались и действовали Сибирский приказ, сибирские комитеты XIX века, Комитет Сибирской железной дороги и т. д. На процесс хозяйственного и социокультурного освоения существенное воздействие оказывал внешнеполитический фактор. Нерчинский договор 1689 года стабилизировал русскую границу с Китаем от Тихого океана до Западных Саян. Но далее до Урала вплоть до начала XVIII века во фронтирную зону русского освоения имели место вторжения енисейских киргизов и джунгар в Саяно-Алтае; калмыков, телеутов, джунгар и казахов в Западной Сибири. Разгром ослабленной междоусобицами Джунгарии китайцами в 1756–1759 годах привёл к непосредственному геополитическому соприкосновению Цинской и Российской империй.

«Подписание Айгунского договора». Художник Василий Романов. 1947 год

Большая часть XVIII столетия связана с военно-казачьей колонизацией казахской территории. После смерти хана Уали в 1819 году отменяется институт ханской власти. В рамках реформ М.М. Сперанского вводится в действие «Устав о сибирских киргизах» и в 1823 году образуется Омская область. На Дальнем Востоке подписанием Айгунского (1858) и Пекинского (1860) договоров Российская империя закрепила за собой левобережье Амура и Приморье. Несмотря на сопротивление Японии, не признавшей прав России на Южный Сахалин, с 1859 года сюда начали отправлять морским путём ссыльнокаторжан. Экспансия была официально закреплена Санкт-Петербургским договором 1875 года об обмене Сахалина на Курильские острова.
Прерванное до конца XIX века движение на восток и юг возобновилось в 1896 году подписанием соглашения с Китаем о строительстве Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). В марте 1898 года Пекин передал России право на аренду южной части Ляодунского полуострова сроком на 25 лет. И даже после поражения в Русско-японской войне 1904–1905 годов и утраты Ляодунского плацдарма КВЖД использовалась в качестве основного средства экономического и военного закрепления присутствия России в Маньчжурии. Маньчжурский опыт был использован для экспансии в Центральной Азии, выразившейся в установлении экономического и политического преобладания России в Синьцзяне, Монголии (1912), в объявлении протектората над Урянхайским краем (1914).

«Строительство КВЖД. Скалистая выемка в районе станции Сяолинь». Открытка начала XX века

К концу XIX века и особенно в 1910-е годы усиливаются и становятся многообразными формы взаимодействия экономики и культуры. Заметнее обозначился вклад мигрантов в подъём и расширение ресурсного потенциала региона.

Новая переселенческая волна в рамках столыпинской аграрной реформы обогатила и расширила спектр национально-культурных традиций. Массовый характер приобретают общественные инициативы.

Примечательными элементами городской среды становятся музейные, театральные, досугово-культурные (общественные собрания, народные дома и т. д.) комплексы.
Содержание третьего тома «Истории Сибири» показывает, что авторами издания успешно реализована поставленная ими цель — когнитивными средствами науки XXI века описать и проанализировать историю сибирского макрорегиона в Новое время и обозначить перспективы для дальнейших исследований, а также содействовать популяризации научных знаний, доведению полученных исследователями результатов до сведения самых широких читательских кругов как в России, так и за её пределами.