Выдержать удар, перейти в наступление

«Воронцово поле»: Сергей Валерьевич, объёмы архивных материалов о войне действительно просто колоссальны. Меняют ли новые, ставшие доступными источники наши представления о Курской битве?

Сергей Кудряшов: В принципе, процесс познания в науке бесконечен. Новые документы и исследования постоянно расширяют наши знания о войне. Проясняются спорные вопросы, появляются новые детали и т. д. Однако в случае с Курской битвой, историография которой весьма обширна, мы отдаём должное нашим предшественникам — советским и зарубежным учёным, убедительно доказавшим всемирно-историческое значение советской победы под Курском. И появление новых данных не отменяет, а подтверждает этот вывод. Другое дело — это корреляция наших знаний о каких-то конкретных сюжетах битвы, её предыстории, этапах и прочее. Современные историки находятся в очень выгодном положении. Доступны почти все сохранившиеся документы (в том числе и в Интернете) нацистской Германии. При поддержке Российского исторического общества и фонда «История Отечества» в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации оцифрована большая коллекция трофейных немецких военных материалов (фонд 500), ранее недоступная для исследователей. Одновременно рассекречены многочисленные документы Ставки ВГК, Генерального штаба РККА, Наркомата обороны, армий и дивизий, принимавших участие в битве. Появляется уникальная возможность сравнивать и изучать архивы противоборствовавших сторон.

«В. П.»: Что же мы узнаём в результате такого сравнения и анализа?

С. К.: Мы видим, как тщательно советское и немецкое командования готовились к будущему сражению. Большое значение придавалось сокрытию планов и дезинформации противника. Москве, пожалуй, впервые по ходу войны удалось вскрыть планы немцев и подготовиться к их наступлению.

«В. П.»: Правда ли, что большую роль в информировании советского руководства сыграл Ким Филби и его Кембриджская пятёрка? Чем именно их разведдонесения помогли одержать победу?

С. К.: Ким Филби и его соратники имели доступ к совершенно секретным данным, которые правительство Великобритании получало от расшифровки сообщений немецкой шифровальной машины «Энигма» (в переводе — «Загадка»). Лишь единицы среди высшего командования британской армии знали об этой машине и программе дешифровки. Англичане для дешифровки немецких сообщений создали недалеко от Лондона в местечке Блетчли-парк огромный центр, в нём действовал ламповый компьютер, который помогал читать германские шифровки. Кстати, сейчас в Блетчли-парк находится один из самых популярных британских музеев. Так вот, шифровки позволили Филби своевременно информировать Москву. Вместе с тем важно осознавать, что данные от одного разведчика редко служат поводом для стратегических решений. Информация о возможном германском наступлении под Курском поступала от самых разных источников, включая партизан и перебежчиков. Филби умница, нет сомнений. Вклад его признан, но он был не один.

«В. П.»: А зачем немцам вообще нужно было сражение под Курском? Можно ли было обойтись без него?

С. К.: Современные исследования показывают, что в Берлине не было согласия по поводу операции, которую они назвали «Цитадель». Фюреру поступала информация о хорошей подготовке Красной армии, о её численном превосходстве и слабой вероятности большого успеха. Однако политические соображения взяли верх. Гитлеру и его ближайшему окружению хотелось «наказать большевиков» за Сталинград. Они верили, что в условиях лета их армия будет иметь превосходство. Оптимистические планы подкреплялись появлением на фронте новых немецких танков «Тигр» и «Пантера». Это были наиболее продвинутые и самые усовершенствованные танки к лету-осени 1943 года. При их создании германские промышленники использовали опыт советского танкостроения. Новые немецкие машины оснащались качественной оптикой и более мощной пушкой, дальность стрельбы которой достигала трёх километров. Т-34 со своими 76-мм орудиями имели дальность максимум полтора километра. Но для того чтобы поразить танк противника, надо было приблизиться на расстояние до 500–700 метров. Более того, немецкая пушка выстреливала до шести снарядов в минуту, а наша — только два. Поэтому немцы получили возможность расстреливать советские танки, пока те шли на сближение.

Была и ещё одна причина немецкой одержимости. Высшим иерархам рейха к тому времени стало уже ясно, что победить русских не получится, а выиграть войну на всех фронтах — тем более. Поэтому перед военными структурами рейха ставилась задача опустошить территории, убить как можно больше русских. 24 апреля 1943 года в здании Харьковского университета Гиммлер выступил с речью перед командирами дивизий СС «Мёртвая голова», «Рейх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Там он поставил вопрос, как лучше всего отнять у русских людские ресурсы — живыми или мёртвыми? И дал на него ответ: «Либо они должны быть угнаны в Германию и стать её рабочей силой, либо погибнуть в бою. А оставлять врагу людей, чтобы у него опять была рабочая и военная сила, по большому счёту, абсолютно неправильно. Такое нельзя допустить. И если в войне будет последовательно проводиться эта линия на уничтожение людей, в чём я убеждён, тогда русские уже в течение этого года и следующей зимы потеряют свою силу и истекут кровью». Поэтому можно сказать, что для гитлеровцев Курская битва была не только военной операцией, но и неотъемлемой частью нацистской политики на уничтожение.

«В. П.»: Но были ли вообще у германского командования хоть какие-то шансы на успех? Могли ли они победить?

С. К.: Полагаю, что шансов у немцев не было никаких. Они могли добиться лишь ограниченного успеха. О возможности повернуть вспять ход войны и речи не шло. Гитлеру и его генералам это было ясно. Вместе с тем — и это свойство нацистской психологии — они все верили в некое чудо, что в последний мистический момент что-то их спасёт. Надежда на чудо не оставляла их до полной капитуляции…
Современные исследования показывают, что немецкое командование было обескуражено уровнем советской подготовки и качеством фортификационных сооружений на Курской дуге. Более 300 000 гражданских лиц, в основном женщин, принимало участие в строительстве на подступах к Курску 130 артиллерийских сооружений, 900 дзотов, 46 земляных валов и более 5 000 километров траншей. Общая глубина советской обороны, эшелонированной на восьми линиях, расположенных друг за другом, составляла почти 300 километров. Был установлен почти миллион земляных фугасов (мин), на некоторых участках — более 3 000 на километр. Прорвать такую оборону при имеющихся у Берлина средствах было практически невозможно, что и было доказано результатами битвы. Однако вся эта статистика не даёт нам оснований преуменьшать возможности врага. Он был опытен, силён и мотивирован. И на ряде направлений добился временного успеха.

«В. П.»: Где конкретно? Как историки оценивают начало битвы и события под Прохоровкой?

С. К.: Немцы наступали по сходящимся направлениям с севера и юга. В течение недели они смогли вклиниться в нашу оборону на глубину от 6 до 18 километров. Однако глубоко эшелонированная оборона предполагает, что часть позиций может быть оставлена и занята противником. Вопрос в другом: насколько это критично и что нужно предпринять, дабы не дать врагу прорвать оборону и развить успех. Так вот, с 5-го по 10 июля немцам нигде не удалось стратегически прорвать советские линии обороны. Тогда 10 июля Гитлер приказал командующему группой армий «Юг» фельдмаршалу Э. Манштейну добиться решительного перелома в ходе битвы. Убедившись в полной невозможности сломить сопротивление войск Воронежского фронта на обоянском направлении, фельдмаршал изменил направление главного удара и решил наступать на Курск через Прохоровку.
Одновременно вспомогательная ударная группировка немцев наносила удар по Прохоровке с юга. На это направление были подтянуты 2-й танковый корпус СС, в состав которого входили отборные дивизии «Рейх», «Мёртвая голова», «Адольф Гитлер», а также части 3-го танкового корпуса. Ставка ВГК и лично И.В. Сталин понимали серьёзность ситуации под Прохоровкой и спешно стягивали туда бронетанковые части. Дальнейшие события как раз и стали предметом споров в современной литературе. В советское время под влиянием мемуаров и особенно кинофильма «Освобождение» (эпопея как раз начинается с событий под Курской дугой) сложилось впечатление, что именно под Прохоровкой произошло главное сражение и решилась судьба всей битвы. В действительности это не так. Современные исследования доказывают, что «встречного танкового сражения» под Прохоровкой не было. Сражение 12 июля 1943 года, которое живописно показано в киноэпопее Ю. Озерова, закончилось неудачей для Красной армии. 5-я Гвардейская танковая армия свою задачу не выполнила. За один день (!) она потеряла около 500 танков, то есть почти половину своего состава, и командующий фронтом Н.Ф. Ватутин вынужден был вывести её в тыл для доукомплектования. 2-й танковый корпус СС полностью сохранял свою боеспособность и продолжал наступление в более выгодных условиях. Используя своё техническое преимущество, «Тигры» и «Пантеры» могли расстреливать советские танки, пока те шли на сближение. Понятно, что Красная армия несла большие потери. Однако немцы всё равно не смогли занять Прохоровку и окружить советские войска. И главная причина — это начало мощного контрнаступления армий Западного и Брянского фронтов именно 12 июля. Перед германским командованием встала проблема целесообразности дальнейшего проведения операции «Цитадель». 13 июля на совещании в ставке Гитлера решили перейти к обороне. Начиная с 14 июля на юго-западных подступах к Прохоровке положение сторон оставалось в основном без изменений.

«В. П.»: Зачастую приходится слышать, что немцы отказались от дальнейшего наступления из-за действий англо-американских войск на юге Италии...

С. К.: Это «любимый» аргумент гитлеровских генералов. Как будто их собственный фюрер «украл» у них уже готовую победу. По сути, это всего лишь оправдание собственных неудач и неумения победить более сильного противника. Мощное контрнаступление советских фронтов (операция «Кутузов» и «Румянцев») угрожали окружением и разгромом немецких группировок. Создавая многочисленные препятствия и ведя арьергардные бои, немцы начали отступать. Делали они это весьма умело, но эти действия лишь оттягивали неизбежность их поражения.