Последний афганский король. Мухаммед Захир-шах

Король Афганистана Мухаммед Захир-шах.
1960-е годы

Сам же последний афганский король заступил на кабульский престол почти 90 лет назад, в ноябре 1933 года, то есть царствовал в Афганистане порядка 40 лет.
Две эти даты, казалось бы, разноплановые, но только на первый взгляд. Ведь в обоих случаях одним из основных действующих лиц в них, так или иначе, являлся Мухаммед Захир-шах, по афганским меркам личность крупная и неординарная, весьма, кстати, популярная в середине 60-х годов в Советском Союзе.
Захир-шах часто посещал СССР с государственными и рабочими визитами, приезжал к нам на отдых и охоту, бывал проездом по пути в другие страны. Советские руководители, в свою очередь, охотно посещали Афганистан, встречались и беседовали с Захир-шахом и, как было заметно тем, кто участвовал в обеспечении таких визитов, относились друг к другу с взаимной симпатией.

На годы правления Мухаммеда Захир-шаха пришёлся пик советско-афганского технико-экономического сотрудничества. Крупные экономические объекты торжественно открывались буквально один за другим.

В период с 1954-го по 1973-й год в Афганистане при техническом содействии СССР было построено и введено в эксплуатацию более 60 объектов, в том числе такие крупные, как ГЭС «Наглу» (недалеко от Кабула), Джелалабадская ирригационная система в расположенной на юго-востоке страны Нангархарской провинции, авторемонтный завод «Джангалак», хлебокомбинат и домостроительный комбинат в Кабуле, газопромысел на севере страны, в Шибергане, автомобильные магистрали Кабул—порт Ширхан на реке Амударья (389 км) через горный перевал Саланг (с протяжённым тоннелем) и Кушка—Герат—Кандагар (680 км). А были объекты и меньшие по размерам, но также важные для экономики и поступательного развития Афганистана.

Не стану идеализировать Мухаммеда Захир-шаха, серьёзных проблем хватало в Афганистане и при нём, несправедливостей тоже. Но страна тогда не воевала, соблюдался, хотя временами и непросто, внутренний мир, поддерживался баланс между разноплановыми внутренними силами: политическими, религиозными, национальными и этно-племенными.
Как очевидец тех уже далёких от нас времён могу утверждать, что в Афганистане было относительно спокойно. Поездки по стране, в том числе в весьма отдалённые приграничные районы, были безопасными, в заложники иностранцев не брали, такие мысли не приходили в головы тогдашних местных жителей, даже если принадлежали они к буйным и разбойным людям.
Не было опасных мятежей, восстаний, бунтов, хотя проявления недовольства и беспорядки, конечно, случались, и отнюдь не редко.
Внешне страна жила устоявшейся веками патриархальной жизнью, но с нараставшей поправкой на постоянно проникавшие в её пределы общий прогресс и рост самосознания прогрессивно настроенной интеллигенции.
О возможности проявления такого рода тенденций будущий Захир-шах был наслышан давно. В детстве, когда его отец Мухаммед Надир-хан, будущий король Афганистана, находился во Франции (сначала послом, а потом «на вольных хлебах»), юный Захир живо интересовался политикой, подумывал даже о возможности проведения некоторых серьёзных реформ в собственной стране.
Эти его оторванные от реальной афганской действительности помыслы получить своего логического развития не смогли. Безжалостная круговерть происходивших в Афганистане судьбоносных событий захватила его и вынесла, ещё совсем не готового к этому, на самое острие афганской политической жизни.

Король Афганистана Мухаммед Надир-шах.
Конец 1920-х — начало 1930-х годов

Отец, подавив вооружённое сопротивление самозванца Бачаи Сакао, провозгласил себя королём, Мухаммедом Надир-шахом. А его сын, как единственный его преемник, стал, разумеется, наследным принцем.
Новые серьёзные государственные обязанности, высшие учебные курсы, в первую очередь военные, возросшая общая ответственность отдалили принца от заманчивых грёз французской юности. Захир-хан с головой погрузился в суровую афганскую действительность и бесконечные внутренние проблемы своей родной страны. В 1933 году происходит новый неожиданный поворот в жизни наследного принца: в результате совершённого покушения погибает отец, человек властный, жёсткий и жестокий, и Захир-хан в одночасье становится афганским королем — Мухаммедом Захир-шахом.
Был он ещё юн, неопытен, и реальная власть на долгие годы попадает в руки его более искушённых в государственных делах ближайших родственников — братьев покойного короля Надир-шаха.

Сначала всесильным премьер-министром становится сардар Мухаммед Хашим-хан (до 1946 года), затем сардар Шах Махмуд-хан (до 1953 года). Высокородных дядей сменяет не менее именитый двоюродный брат короля, тоже сардар, Мухаммед Дауд-хан (с 1953 года), который был на несколько лет старше Захир-шаха. И всё повторяется снова: король правит, но не управляет страной. За него это успешно и с несомненной пользой для страны делает Дауд-хан. Их портреты, как правило, вывешивались тогда в прилюдных местах рядом, в одинаковых по размеру парадных рамках.
В первой половине шестидесятых годов Мухаммед Захир-шах резко меняет сложившийся в стране порядок вещей. Мухаммед Дауд отправляется в отставку, а вместо него, впервые в истории Афганистана, премьер-министром страны назначается государственный деятель, не являвшийся членом королевской семьи. Годом позже, в 1964 году, опять же по инициативе самого Мухаммеда Захир-шаха, в Афганистане вводится новая Конституция, 24-я статья которой запрещала членам королевской семьи занимать посты премьер-министров и министров.

Премьер-министр Афганистана Мухаммед Дауд. 1975 год. Фото Юрия Абрамочкина / РИА Новости

Мухаммед Дауд, против которого и была, в первую очередь, направлена эта статья афганского Основного закона, официально отходит от дел, уединяется в своей кабульской резиденции (располагавшейся, кстати сказать, в едином обширном королевском комплексе в центре Кабула), на людях не появляется, но желания управлять страной, как показали дальнейшие события, не утрачивает. Он лишь ждёт подходящего момента, чтобы отстранить от власти своего венценосного кузена, и стремится найти (и со временем находит в лице руководства левых сил) для этого союзников внутри Афганистана.
В июне 1973 года Мухаммед Дауд совершает государственный переворот, свергает с кабульского престола Мухаммеда Захир-шаха, находившего тогда в Западной Европе, и вводит в Афганистане республиканское правление.

Иногда можно услышать мнение, что Захир-шах будто бы сам отдал власть своему кузену, почувствовав собственную неспособность управлять дальше страной. Не думаю, что именно так это и было в действительности, хотя отдельные элементы каких-то договорённостей и могли, наверное, иметь место, особенно после совершённого Даудом переворота. Если бы всё было предрешено заранее, то Мухаммеду Дауду не надо было бы арестовывать членов семьи Захир-шаха, да и отречение бывшего короля было бы сделано быстрее и не столь драматично, как это произошло на самом деле. Но то, что летом 1973 года в Кабуле ощущалась небывалая ранее напряжённость, «что-то незримо висело в воздухе» и в столице было не так спокойно, как всегда, это факт бесспорный.

В числе одного из официальных переводчиков высокопоставленной советской делегации мне довелось сопровождать Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорного, посещавшего именно тогда Афганистан с официальным визитом. Переговоры по согласованию заключительного политического коммюнике, обычно проходившие в подчёркнуто дружественной и конструктивной обстановке, на тот раз продвигались почему-то очень сложно, афганцы были несговорчивы, настаивали на заведомо неприемлемых для нас формулировках. Возможно, кто-то из высокопоставленных афганцев уже знал о возможности переворота и ориентировался на мнение не столько короля, сколько Мухаммеда Дауда.
Внешне же, на поверхности, всё было, как будто, обычно. Король продолжал и править и управлять страной, а Мухаммед Дауд пока что всё ещё отсиживался в своей уединённой кабульской резиденции.
Если бы в Москве были хотя бы малейшие сомнения в прочности режима Мухаммеда Захир-шаха, то визит Н.В. Подгорного в Кабул, конечно, вряд ли мог бы вообще состояться.
О Дауде, свергнувшем Захир-шаха, и его действиях на посту главы афганского государства, как и о последовавшем со временем вводе в Афганистан ограниченного советского воинского контингента, у нас в стране известно довольно широко, поэтому вновь возвращаюсь к Афганистану времён Захир-шаха, фигуры уже капитально у нас подзабытой.
Закономерно возникает вопрос: может ли быть полезен в нынешних условиях исторический опыт развития Афганистана в период правления Мухаммеда Захир-шаха? Думаю, что да. Полезен прежде всего тем, что он убедительно свидетельствует: Афганистан в течение почти полувека жил и развивался, не завися напрямую от покровительства, подсказок и военной поддержки иностранных государств. Значит, он может жить так и сейчас.
Во времена Мухаммеда Захир-шаха Афганистан был суверенным, мирным и нейтральным государством. А это именно то, что исключительно важно и актуально для Афганистана сегодня, для его постконфликтного восстановления и достойного самоутверждения в регионе.
При Захир-шахе удавалось, хотя это было, конечно, непросто и требовало немалых усилий, поддерживать внутри страны баланс политических, религиозных, национальных, этнических и племенных сил. Этот баланс был нарушен с приходом к власти Мухаммеда Дауда, а потом и вовсе утрачен. Накопились новые проблемы, вызовы и угрозы самостоятельному существованию страны, и стало необходимо находить адекватные пути и средства, чтобы права и интересы всех, уже качественно отличающихся от времён Захир-шаха, многоликих групп населения страны должным образом учитывались и уважались.
И ещё одно, как представляется, важное обстоятельство. При Захир-шахе по всей стране сооружались – прежде всего при советском техникоэкономическом содействии – крупные экономические объекты. На этих стройках были задействованы десятки тысяч местных рабочих, чиновников, управленцев и военнослужащих трудовой армии (по типу стройбатов). Люди тянулись туда буквально со всей страны. Ведь получение постоянной работы означало стабильный заработок, а значит, и обеспечение более-менее нормальной жизни для, как правило, многочисленных афганских семей.

Советский и афганский инженеры Р. Богоутдинов и А. Босыр на Джелалабадской ГЭС. Афганистан.
22 августа 1972 года. Фото З. Пенсона / ТАСС

Помню, как к руководству тоннельного участка строительства Джелалабадского ирригационного канала, на котором я работал переводчиком, ежедневно обращались десятки афганцев разной национальности, желавших работать бетонщиками, арматурщиками, проходчиками, кладовщиками и по другим востребованным на крупной стройке специальностям. Они предъявляли разного рода рекомендательные письма, документы об окончании тех или иных учебных курсов и справки о практической работе по специальности на других крупных и не очень афганских стройках. Ещё больше людей были готовы стать разнорабочими и получить ту или иную необходимую для страны техническую специальность.

В условиях получения стабильной работы и гарантированной зарплаты на строившихся объектах, разведение и сбыт запрещённых веществ такого интереса, как сейчас, у афганцев не вызывали.
И, думается, восстановление разрушенных промышленных объектов и экономической инфраструктуры страны в целом, равно как и строительство новых перспективных объектов, могут содействовать ликвидации или же существенному сокращению незаконного производства и оборота наркотиков, да и исходящей из Афганистана террористической угрозы в целом. Разумеется, в случае создания для этого соответствующих внутриполитических условий.